– Может, потанцуем? ― предложила Катя парню.

– Нет, ты иди, а я посмотрю, ― ответил тот равнодушно.

Не для того, чтобы понравиться ему, а просто потому, что она очень любила танцевать, Катя встала в кружок танцующих девчонок и показала, на что она способна, а танцевала она, по мнению многих, отлично.

– Ты здорово танцуешь, ― сказал ей Барин, когда она, раскрасневшаяся и запыхавшаяся, села возле него после окончания танца.

– Спасибо! А ты себе кого-нибудь присмотрел?

– Да.

– Вот ту рыженькую Наташку или Ирку в синих брюках? Или может быть Риту? Она у нас симпатичная.

– Нет, ― ответил Барин, ― я выбрал другую, идем, в коридоре скажу кого.

Когда они вышли в коридор, он властно взял её за руку и, изогнув свои красивые брови, предложил:

– Пойдем, погуляем. Зачем нам этот Федька?

Катя удивилась, но не смутилась и смело шагнула вслед за новым приятелем в темноту южной ночи.

– Идем на виноградник, собирались же, ― предложил Игорь, ― Федька вроде в ту сторону показывал.

Они пошли, взявшись за руки, по пыльной проселочной дороге, освещённой сиянием осенних звезд, болтая об институте, о преподавателях, об общих друзьях. Игорь не был многословен, но чувство юмора у него было отменное, и Катя постоянно смеялась.

– Ты интересный человек, ― как всегда прямо заявила Катя, ― но почему все-таки не ходишь в институт?

– Я не хотел здесь учиться, но предки не пустили в Москву. Заставили поступать сюда. Я журналистом хотел стать, о журфаке МГУ мечтал, а слушать постную бодягу про интегралы с дифференциалами мне совсем не интересно. Тройки преподы ставят, предкам хватает, а мне всё равно.

– А почему не пустили в Москву?

– Потому что, как говорит папаша, я нестандартно мыслю, а это в нашей стране верный путь в тюрьму или в гроб. Вот теперь мыслю тут, лежа на диване с книжкой в руках. Они меня в колхоз спровадили, чтобы не видеть моего безделья. Хорошо, конечно, что отправили, тебя вот встретил. С тобой, Рыжик, весело. Смеёшься все время. Приятно тебе хохмы рассказывать.

В то время Катя действительно смело могла называться Рыжиком, так как перед летом вытравила свой природный шатен в желтоватую паклю, которая соломой торчала на голове, придавая её улыбчивому лицу некоторое сходство с Петрушкой. Так что замену безликого имени Катя на веселое «Рыжик» она приняла с удовольствием. В тот вечер до колхозного виноградника они все-таки дошли и потом в кромешной тьме нащупывали спелые гроздья винограда на лозах и заталкивали пыльные ягоды в рот, удивляясь, почему они намного вкуснее, чем чистый сортовой виноград, который мытым приносит к их столу мама. Вскоре к ним на подмогу подошел Федька, который быстро нашел Кате замену и привел на виноградник Риту, буркнув Кате с Игорем: «У, гады, бросили меня, ещё друзьями называются, а сами предатели! Скажите спасибо, что я не злопамятный. Идемте пить вино».

Вино пили из той же заветной фляжки, закусывая виноградом, потерев ягодки о рукава фуфаек. Потом Катя с Игорем остались одни под звездами. Лежали на полянке возле виноградника, покрытой высушенной летним зноем травой. Разглядывали маленькую звезду у рукоятки ковша Большой Медведицы. Целовались, нежно и долго.

– Рыжик, жди меня, я завтра вечером зайду, ― сказал он на прощание.

Весь день они не виделись, так как каждая студенческая группа работала на своем участке, но не было ни одной минуты, чтобы Катя не думала об Игоре и не перебирала в памяти всё, что с нею вчера произошло.

– Что с тобой? ― спросила её постоянная соседка по парте, а теперь и по матрасу, маленькая улыбчивая Валюшка-резвушка, как с легкой руки Кати, её звали в группе, ― влюбилась что ли? Не удивительно, кадр, что надо.