Вроде бы все просто и понятно, но за этим порядка 60 экзаменов, сотни тысяч часов за учебниками и бессонных ночей на дежурствах в течение 8 лет обучения. И все это ради того, чтобы вы могли спросить: «Доктор, у моего Вани стул желтый с комочками – это нормально?» – и получить дельный совет и конкретные рекомендации.

Определяющим фактором в становлении врача является его багаж знаний и навыков практической работы. Первое мы получаем от профессоров и академиков, преподающих в университетах, и из учебников, утвержденных Минздравом. А второе приобретаем опытным путем в результате многолетних стажировок в отделениях больниц и поликлиник, еще будучи студентами. И там и там имеет место человеческий фактор. Даже корифеи педиатрии с полувековым опытом подвержены когнитивным искажениям или, что еще хуже, далеко не всегда руководствуются исключительно благими намерениями при написании руководств и клинических рекомендаций. Поэтому врач вынужден постоянно совершенствовать свои знания, отвергать старые, пусть и привычные, но неэффективные методы лечения и диагностики, а также регулярно задавать себе вопрос: а правильно ли я лечу?

Ниже представлены уровни совершенствования врачебного профессионализма.

1. Базовый уровень: диплом специалиста и ежегодные недельные курсы по повышению квалификации.

Даже если бы нас учили, как в Гарварде, знания необходимо было бы постоянно обновлять. Современная медицина развивается и совершенствуется с такой скоростью, что клинические знания, полученные на старших курсах, устаревают за год-два. Это важно понимать, чтобы не спрашивать любого педиатра о том, как лечить гипертонию бабушки: он либо напрочь забыл, как это делается, либо его знания давно устарели и могут навредить старушке. Недельные курсы – это 40 часов. Слишком мало для такой специальности, как педиатрия. Нужно переходить на следующий уровень.

2. Средний: диплом, курсы плюс конференции и семинары ежемесячно.

Звучит хорошо, на такие встречи приезжают профессора с узкой специализацией, которые готовы ответить на вопросы, которые молодой педиатр еще даже не задавал себе. Но большим минусом таких мероприятий является обилие рекламы и купленных лекций. Профессора тоже разные, иногда чересчур корыстные – не считают преступным рассказывать аудитории про фуфломицины, неверные протоколы лечения. Они зарабатывают, компании обогащаются, а в конечном счете страдает ребенок, которого залечивают педиатры, наслушавшиеся таких лекций.

3. Почти идеально: диплом, зарубежные конференции, пользование международными гайдлайнами (протоколами лечения) и медицинскими ресурсами по поиску актуальной медицинской информации (Cochrane, MedScape, UpToDate). Вот здесь уже врач – заноза в подкожной клетчатке своих коллег. Потому что, обладая современной информацией, сложно держать рот на замке, не пытаться ее популяризировать… В итоге специалиста считают выскочкой, борцом с авторитетами и системой. На самом деле никто из моих коллег – «доказательных» врачей не ставит целью самоутвердиться. Есть одна задача – оказать высококачественную медицинскую помощь. Какой смысл придерживаться старого, если есть гораздо лучше работающее новое? Особенно если это облегчает жизнь детям и их мамам. Хотя… Думаете, есть что-то пафосное в том, чтобы делать свое дело грамотно? Я считаю, что это главная задача и решить ее под силу любому доктору.

Идеального алгоритма, как запрограммировать обычного человека стать идеальным врачом, пускай и за 8 лет, пока не придумано. Мы все еще склонны к ошибкам, недоучиванию, некоторому упрощению. Это заложено в природе человека. И это, конечно, связано с работой. Перейдем к следующему разделу.