Непокорная желтая краска отходить отказывается наотрез. Мы с мужем переглядывается.

– Да ее и видно, поди, не будет, – робко начинает супруг.

– Сто процентов. Заклеим, закрасим, и будет огонь, – вторю я.

Мы оба понимаем, в соревновании «стена – ремонтники» мы позорно проиграли. Но это еще не конец. В итоге из нашего гипсово-обойного плена непременно вылупится прекрасная бабочка – уютная квартирка, в которой будет так хорошо всему нашему семейству. А пока – улыбаемся и пашем)

28 января 2024 года, Набережные Челны

Кисти порхают по клавиатуре, выбивая задорный ритм. Время: 19:00. Место: пекарня, где меня уже точно знают в лицо. Собственно, это не единственная локация, где я постоянный посетитель. Еще я своя в местной шаурмичной и кондитерской неподалеку. А все потому, что я – особый подвид человека, Мать Ждущая.

Пока дочь моя вытанцовывает в костюмах, обмахиваясь атласными лентами, я жду, когда лента очередного конвейерного дня закончится.

Я – плохой клиент этих харчевен, беру только кофе. И потому, чтоб не гневить владельцев, разработала свою схему. Сегодня – день пекарни, где я расположилась за столиком с ноутбуком и капучино. Следующий четверг будет шаурмичным, а там и до кондитерской доживем.

Кутаюсь в шаль с кистями и пишу. Кажется, скоро я заработаю условный рефлекс на запах хлеба. Только унюхаю – и сшибает вдохновением. А что? Не самый плохой вариант.

29 января 2024 года, Набережные Челны

Выхожу на улицу, бросаю взгляд на свой автомобиль и издаю протяжный стон. Все вокруг, включая мое авто, покрыто белым ватным одеялом. Снег валит уже неделю. Дорожники даже не пытаются справиться с ситуацией, просто ждут, когда все растает. Кое-где еще катаются вялые трактора, сгребая рыхлые залежи в кучи выше человеческого роста, но на общей картине это сказывается мало. Город превратился в один сплошной сугроб, и нигде от него нет спасения.

Поездка в сад – квест, в школу – страдание. Мама-шофер уже не вывозит. Паркуюсь у учебного заведения и сажусь на брюхо. «Капец», – проносится в голове. Увожу сына в школу и достаю лопату. Обреченно начинаю копать. Вдруг мимо проезжает синее авто. Сдает назад, почти прижимаясь к моему бампером. Из него молча выходит мужчина, открывает багажник и достает оттуда буксировочный трос. Лаконично уточняет: «Есть куда прицепить?»

Делаю грустные глаза и отвечаю: «Без понятия». Находит, цепляет, дает указания: «Руль выровняй и поддай газу». Послушно исполняю, и… машина свободна. Мужчина так же молча отстегивает трос, кладет его в багажник, кивает на мое радостное: «Большое спасибо» и сваливает почти что в закат.

Стою и глупо улыбаюсь. Не перевелись еще богатыри-то на земле русской.

30 января 2024 года, Набережные Челны

Я могла бы стать очень плохим продавцом телефонов. После института в поиске себя я стажировалась у одного очень известного мобильного оператора. Рассуждала так: компания хорошая, зарплаты высокие, перспективы опять же. Учила названия и функционал сотовых телефонов, запоминала тарифные планы, тренировалась продавать.

Каждый божий день я играла в проект «За стеклом». Наш офис представлял из себя аквариум посреди ТЦ. Мимо него текла бурная человеческая река, которую периодически заносило в наши двери.

Но хуже всего были дни без клиентов. Навязчивая нейтральная музычка, от которой мозг превращался в мокрый картон, сводящее с ума безделье и чувство, что жизнь утекает сквозь пальцы.

Когда пришло время сдавать экзамен на профпригодность, я его завалила. Не специально, как мне казалось. Просто что-то не запомнила, что-то не доучила. Когда мне сказали, что на постоянную работу не возьмут, – я ревела белугой. От обиды за потраченное время, от упущенных, как мне казалось, перспектив и, хоть сама себе тогда в этом не признавалась, – от облегчения. Именно после этого я решила, наконец, пойти туда, куда давно мечтала – в журналистику.