Дом Эливентора оказался ухоженным особняком. Таких больших на широкой улице разместилось с дюжину. Ворота открыли слуги в ливреях, у лестницы, ведущей в здание, выстроилось десятка три слуг. А ничего у них здесь масштаб!

Мы еще только сгружались (для меня споро принесли скамеечку, чтобы я изящно соскользнула на нее, а не шмякнулась на землю как лягушка), а на крыльцо уже выкатили кресло со старушкой, которая проявила бурную радость и в нетерпении помахала рыцарю платочком.

– Эли, мальчик мой! – черный чепец делал ее лицо еще более безжизненным, лишенным красок. Водянистые глаза, тонкий нос, разлет светлых бровей. Внук совсем не был на нее похож.

– Эли? – произнесла я, стараясь не лыбиться во весь рот. Эльф недовольно цыкнул и возвел очи к небу.

– Бабушка? Вы когда приехали? – он легко взбежал по лестнице и, встав на одно колено, с чувством поцеловал старушке обе руки.

– Еще вчера. А ты где пропадал?

– Лес горел у Сосенок.

– А это, как я понимаю, тот самый источник огня? – старушка прозорливо дернула подбородком в мою сторону. – Иначе ты не привел бы незнакомую девушку в дом.

– Вы как всегда правы, бабушка.

Я замерла, чувствуя, как на мне скрестились взгляды. Дайко уже увели, коня тоже. И скамеечка исчезла, иначе я села бы на нее и сложила на колени руки, которые сейчас не знала, куда деть. Стоя в кольце слуг, я ощущала себя выставленным на продажу экспонатом.

Помня о своем желании собрать информацию, улыбнулась как можно приветливее. Не хотела, чтобы улыбка выглядела жалкой, поэтому подняла подбородок. Но и здесь проявила меру, чтобы не казаться нахалкой. Все, как учили в школе.

– Деточка, поднимись сюда, – старуха поманила меня. На лице рыцаря не дрогнул ни один мускул. Холодная отрешенность. Пойди догадайся, что сейчас будет.

Я наклонилась за сумкой, но ее ловко увел кто–то из слуг. Видно, получил сигнал, что старуха ко мне благосклонна, а поэтому и меня можно внести в список тех, за кем ухаживают. Спасибо и на этом.

– Здравствуйте, бабушка, – на колени перед ней опускаться не кинулась. И ручки целовать тоже. Не родня, но и не холопка, чтобы в ноги бросаться.

Думала, что услышу в ответ: «Какая я тебе бабушка?», но леди лишь улыбнулась.

– Что ты с ней сделал? – она послала внуку укоризненный взгляд. Тот лишь дернул плечом.

Я вытаращила глаза: а что он со мной сделал?

– Наклонись, – старушка дернула меня за рукав, и мне пришлось податься вперед. Ее сухонькие руки быстро выпростали мои волосы из–за шиворота. – Вот так лучше.

Я заулыбалась. Негодник ветер тут же принялся теребить и без того спутанные пряди.

– Покажи свои уши.

Эх, недолго длилась симпатия. Сейчас как увидит мои плоские уши, сразу отправит следом за Дайко.

Я опять наклонилась, убрала волосы, чтобы уж точно старушка не ошиблась – нет у меня эльфийского холма. Я уродина.

– В роду не было эльфов? – мое ухо ощупывали как на приеме у доктора.

– Нет. Я человек, – в моих устах это звучало гордо. Не буду себя записывать во второй сорт. Я первый. Родители подкачали, поэтому проявлю скромность, не скажу, что высший.

– Вот и славно, – получила неожиданный ответ. – Мой Эли тоже не эльф. Не люблю эльфов за излишнюю заносчивость.

Я вытаращила глаза.

Эли тряхнул длинными волосами. И с чего я решила, что он эльф? Потому что светловолосый? Но та девушка, что шла вдоль забора и уговаривала прийти на вечеринку, точно была эльфийкой. Я разглядела. Значит, врал Дайко, когда говорил, что для эльфов мы, плоскоухие, уроды? Сам он урод. Пес брехливый. Сколько всего наплел, разбирайся теперь, где правда, а где нет.

– Хотя я сама из эльфов, – продолжала меж тем старушка, чей кружевной чепчик не позволял разглядеть эльфийские холмы. – Интересно, да, почему я из рода гордецов, а мой внук нет?