Заказчики по договору выделили не малую, а очень даже солидную сумму на монтаж будущего мини-завода. Об этом с чувством глубокого удовлетворения, вернувшись из Заполярья, сообщил респектабельный, импозантный Владимир Вельзевулович.

Начался первый этап большого пути!

6.

– Елизавета Одихмантьевна, – улыбаясь проворковал в трубку Владимир Вельзевулович, – принесите, пожалуйста смету, да-да, сейчас.

Дверь отворилась и вошла Елизавета – вся в бежевом. Подсев к Мандолине, начала тыкать пухлым пальчиком в бумаги. Оживлённому обсуждению сметы на протяжении пятнадцати минут благоговейно внимали присутствующие на совещании научные сотрудники.

– Ну, как? – обратилась к ним Мандолина. – Как вы считаете, смета реально отражает расходы на строительство завода?

– Можно я? – вызвался Кустанайский.

– Да-да, прошу вас, – улыбнулся Владимир Вельзевулович, глядя на Елизавету, стоящую у освещённого окна, на фоне которого особенно хороши были её бежевые бёдра. Елизавета (в обиходе – просто Лиза) улыбнулась ему в ответ приподняв носик и поправив пухлым пальчиком очки.

Явственная молния проскочила, щёлкнув в сухом воздухе, и соединила на миг горячий взгляд Владимира Вельзевуловича с синтетическими бёдрами Лизы.

_ Если исходить из реальных расходов на материалы и трудозатраты, – бормотал Кустанайский, – то расходы на монтаж оборудования отражены реально. Но мне кажется – недостаточна сумма, выделенная на освоение технологии, ведь именно эта сумма пойдёт разработчикам не только на зарплату, но и на воспроизводство.

– Что ж, мы учтём ваше пожелание, – сказал плотоядно улыбаясь и глядя по-прежнему на Лизу, Владимир Вельзевулович. – Но я призываю всех быть как можно экономней.

– Чтоб ты подавился, старый развратник! – подумал про себя Кустанайский. – Как работу изображать, так – мы, а как деньги брать, так только ты со своими бабами.

– Сверкнув глазами на Елизавету и Мандолину, тем не менее, Кустанайский произнёс: «Я вас понимаю – вы печётесь о благе общества».

– Мы все обязаны об этом думать, – благолепно глядя на Лизу сказал Владимир Вельзевулович.

Тут совершенно неожиданно и как всегда невпопад вскочил Нитроэфирский:

– Но мне кажется, мне кажется, что смета страшно раздута, – выкрикнул он дрожащим голосом. – Тем более, что все эти горшки из нержавейки, все эти самоделки, они давно списаны и не стоят уже ничего. И если разобраться, кому принадлежат все эти материалы? Ведь они государственные! Разве не так? И какое мы имеем право продавать это как пищевое оборудование?

– Мне кажется, – мягко перебил его Владимир Вельзевулович, – что вы многого не понимаете. Мандолина Одолеевна, я поручаю вам разъяснить вашему сотруднику особенности сметы. Я думаю, после беседы вы всё поймёте. За работу!

7.

Николай уже несколько раз прошёлся, пролетел мимо двери ненавистного ему кабинета. Наконец, взялся за ручку и повернул её.

– Разрешите? – спросил он как можно приветливее.

– Да-да, прошу вас, – пропела Мандолина. – Что вы хотели? – осторожно поинтересовалась Одолеевна.

– Вы знаете, меня волнует один вопрос…

– Так-так, очень интересно, – одобрила Мандолина.

– Я уже несколько дней не вижу Нитроэфирского. Не можете ли вы сказать мне, где он?

– Ах, это… Всё очень просто. Он сослан.

– Как? – поразился Николай.

– Я не так выразилась. Он послан в Заполярье и занят монтажом оборудования, а потом займётся и запуском производства. Так что до появления первой упаковки «Бруснички» и «Развесистой клюковки» мы его не увидим. Может быть, вы хотите ему помочь?

– Разве это возможно? – печально сказал Николай.

– Я запомню ваше пожелание, и когда будет нужно, вы смените Нитроэфирского. Кстати, не приходилось бывать за Полярным Кругом?