На шум и возню поднялись Михалыч с Карлухой. Все столпились под люком. Как мы не тужились, как не упирались крышка не поддалась. В щель-просвет, разве что кулак пролезет. Руку просунул, а там что-то мягкое и мокрое.

– А давайте гранатой? – После недолгих раздумий предложил Михалыч.

– Чем? – Не сговариваясь спросили мы.

– Вот. – На стол лёг гладкий цилиндр. Михалыч ловко ввинтил в него какой-то штырь с колечком и лапкой. Посмотрел на нас и пояснил. – Это граната.

– И чем она нам поможет? – Коротун схватил цилиндр. Просунул в колечко палец и давай на нём вертеть железку.

– Дай сюда. – Прошипел Михалыч, забрал железку и пнул мелкого ногой под зад. – Ты что вытворяешь недомерок? Угробить нас хочешь?

– Чем? – Карлуха криво улыбнулся опухшими губами. Здорово ему перепало от пришлых. Сильно побили низкорослого. – Ты ври да не завирайся. – Коротун поскрёб затылок. – Таскаешь всякий не потреб.

– Не потреб говоришь? – Михалыч навис над Каротуном как грозовая туча над слабеньким костерком. – Эта штука. – Михалыч потряс гранатой. – Тебе башку враз снесёт. И тебе и всем нам.

– Да пошёл ты. – Огрызнулся низкорослый и пригрозил. – Ещё раз пнёшь, я тебе нос набок сверну. Понял?

– Тихо-тихо. – Гунька поспешил к Карлухе, встал перед ним. – Чего вздыбился?

– Это он вздыбился. – Карлуха взобрался на лавку и пожаловался. – Пинается гад.

– Извини. – Михалыч подсел к мелкому. – Не хотел, сорвался я. Да и ты хорош, хватаешь без спросу. А если.

– Если да кабы. – Карлуха спрыгнул с лавки и отошёл подальше, уселся на лежак.

– Попали так попали. – Сетует Гунька. – Что будем делать?

– Выбор у нас невелик. Ну, так что, попробуем рвануть крышку? – Спросил Михалыч ощупывая пальцами просвет. – Граната пролезет.

– А давай. – Согласился я. – Может что и получится? Хотя. – Не верю я что железка нам поможет. Был бы стальной прут – это куда ни шло.

– Хочу предупредить. – Михалыч слез, отряхнул руки. – Шарахнет по-взрослому, а мы в банке.

– В какой ещё банке? – Гунька уселся на край стола. – Выбираться нужно да поскорей. Не для того я в дерьме купался что бы подохнуть в схроне. Пожить хочется.

– Бродяга и ты Гунька, тащите стол к дальней стене. Поставьте его на бок. – Михалыч встал у лестницы, оттуда и раздаёт указания. – Карлуха собери подушки, ступай за стол, там и сиди. Доски толстые, выдержат.

– Зачем? – Удивился я. – Где люк, а где мы?

– Нужно так. – Пояснил Михалыч, вырвал из железки колечко и полез наверх. – Прячьтесь. Откройте рты, уши руками закройте.

Спорить не стали, сделали всё, как и велел новый приятель. Почти всё, лично я не раскрыл рот. О чём пожалел и очень скоро.

Бабахнуло действительно славно. Со стен облетела ржавчина, лампа, та что под люком свалилась набок и погасла. А вот вторая у шкафа устояла, мерцает слабым огоньком сквозь облако пыли.

Когда бабахнуло, мне показалось лёжка со всем её содержимым подпрыгнула. А следом за нею и мы, все разом подскочили и попадали. А потом, нас накрыло столом. Хотя нет, стол завалился раньше, Михалыч через него влетел. Не ожидал я от него такой прыти.

Гунька матерится, стоит на коленях, сжимает руками уши. Коротун ползает на четвереньках, охает и ахает. А я, глазею в пыльное облако на свет лампы. В голове гудит, на языке привкус крови. И только Михалыч держится бодрячком. Встал, отряхнулся и уверенным шагом направился к люку.

В лёжке ничего не изменилось, всё как стояло, так и стоит на своих местах. Хотя нет, стол поломался, лежит на боку.

Прокашлялись (пыль поднялась столбом) и полезли наверх. Крышка-люк приоткрылась, но недостаточно широко что бы в неё протиснуться. Теперь-то и стало понятно, что мешает нам выбраться. Огромный самец шипаря лежит поверх люка. Не знаю с чего вдруг эта тварь решила помереть именно на крышке. Нашёл же место?