Историю про Дашу Добрынину и Сергея Никитина можно прочитать в романе «Голое свидание»

Катя покрывается красными пятнами.

– Ну уж прям набросилась… – бубнит она.

– Если б на работе знали, что сам Коршунов, монстр руководственный, – практически жертва домогательств, охренели бы.

– Ир, тут такое дело: все мы «не такие», пока настоящий мужик не попадется. А если попадется, то ты или сама дашь, или он возьмет. Вот скажи, не ты ли на Валентинов день ныла, что мужика хочешь? И не ты ли вчера говорила, что, хотя бы для здоровья, уже надо? – Даша смотрит на меня вполне серьезно.

Это что обработка?

– Ну я, – признаюсь. Чего отпираться?

– Мы не предлагаем тебе сразу под Волка этого ложиться, – чуть мягче говорит Катя. – Просто не отметай такую возможность. И не надо сразу строить насчет этого мужика долгоиграющие планы. Даже если вы разбежитесь сегодня вечером или завтра утром, то хотя бы вернешься в пул активных игроков. Хорош сидеть на скамейке запасных.

– Просто это так стремно все, – мямлю я. – Как я ему дам понять, что я не против, чтобы он не подумал про меня плохо?

– Судя по фотке, он сам разберется. Ты, главное, это… как его… хвостик подготовь, – и они обе ржут.

– Во, – Катя протягивает мне на мобильнике фотографию анальной пробки с имитацией заячьего хвостика.

– Иди ты в жопу! – даю ей щелбан.

– Ладно, показывай, что наденешь.

Только я собираюсь продемонстрировать свой выбор, как мой телефон на столе издает характерный звук уведомления из прилоги для знакомств. Мы одновременно бросаемся смотреть, что там, и сталкиваемся лбами над экраном.

Читаем всплывшее сообщение, и Катя, потирая ушибленное чело, добавляет:

– И бельишко показывай.

6. Глава шестая

«Подскажи, где твоя избушка, Зайка».

И фото огромного букета.

– Королевские гортензии, – присвистывает Катя. – Давай закажем ту анальную пробку, а?

– Иди в жопу, – повторяю я шепотом, завороженно разглядывая фотку.

– Чего сидишь? Пиши адрес, – толкает меня Даша.

Клепаю: «Рабочая, девяносто пять, шестьдесят».

– Если ноги не побреешь, я на тебя обижусь, – говорит Катюня. – Так, давай тряси шмотьем, а то я ненадолго на свободе. Через два часа надо няню отпустить, она тоже имеет право отдохнуть на восьмое марта. Скоро у тебя под окнами будет сигналить Коршунов.

– Ну уж нет, – фыркаю я. – Еще возле дома мне начальства не хватало!

Мы перебираемся в комнату.

– А это что у тебя? – интересуется она, заглядывая в огромный вазон, в который я складываю подарочные сертификаты, подаренные руководством. – Нифига себе! Ты можешь скупить целый гипермаркет косметики!

– Вот как уйду с работы хоть раз вовремя и в адекватном состоянии, так и скуплю, – брюзжу я.

Катюха смотрит на меня с жалостью. Чтобы самой не опять не расплакаться, я быстро распахиваю шкаф.

– Ну смотрите. Как вам это?

И тут девы являют свое истинно дьявольское лицо. Они бракуют абсолютно все, что я считаю подходящим.

– Серьезно? Джинсы? – недоумевает Даша.

– Ну, я вообще люблю кэжуал. К ним нежную блузку и пиджак… Удобно, элегантно, без вычурности…

Она крутит пальцем у виска, и я уже окончательно теряюсь.

– Он купился на зайку, – подсказывает Катя. – Значит, будь зайкой.

– Я только этих... Крольчих из Плэйбоя знаю. Откуда я тебе зайку возьму? Ободок с ушками, что ли, нацепить? – психую, готовая расплакаться.

– Не, не, не, нам другой эффект нужен. Было у тебя платьишко, – Катюха зарывается в вешалки. – О-от оно!

Она потрясает своей добычей.

– Кать, оно слишком короткое… – неуверенно начинаю я, хотя платье мне нравится, давно куплено, только надеть его было некуда.

– А как же «чтобы было видно хвостик»? – ехидно скалится эта стервоза.