Заяц говорил, говорил, а сам в это время вытащил на балкон матрац, тёплое одеяло и большую подушку. Затем лёг и накрылся одеялом.

– А ты чего это улёгся? – удивился Ерошкин.

– Я не просто так улёгся. Я в засаде буду сидеть. Ты в стаканчики снова лук воткни и поставь на балкончике, на видное место. И купи мне морковки побольше. Операцией я отсюда буду руководить.

Ерошкин в другое время, конечно бы, не согласился, но сейчас он абсолютно не понимал, что происходит: ему легче было поверить в инопланетян, чем верить в то, что они смогут найти лукового вора. Поэтому он пошёл на кухню, воткнул десять луковиц в десять стаканчиков, вынес их на балкон.

– Ерошкин, с этой минуты – ни одного слова. Общаемся только условными сигналами.

Тут заяц поднял правую лапу, покрутил ею, потом сжал левую лапу в кулачок и махнул в сторону двери.

– А что это значит? – спросил Ерошкин.

– Я тебе потом объясню. Сейчас давай, доктор Ватсон, – на улицу, к бабушкам.

Ерошкин на всякий случай тоже повертел правой рукой, сжал левую и махнул рукой в сторону двери.

– Ну, вот, молодец! Всё правильно понял, – сказал шёпотом заяц.

Через минуту Ерошкин уже сидел на скамеечке и разговаривал с бабушками.

А через пять минут заяц Анатолий, съев одну морковку, уснул.

Ерошкин полтора часа сидел и слушал соседок. Говорила, правда, одна, бабушка Адидас.

– Я вот вчера эксперимент решила провести с инопланетянами. Я вместо лука чеснок посадила. И на балкон вынесла. Сижу телик смотрю, вдруг слышу: ругается кто-то у меня на балконе. Ну, я на балкон, с белым флагом… Я его заранее сделала, ну чтоб было понятно, что я готова к переговорам. И так тихонечко иду, крадусь… А они, видать, услышали. Я только на балкон, а они – раз и с балкона. А чеснок-то успели попробовать, и он им не понравился. Вот они и ругались… Но я одного успела за хвост поймать. Держу за хвост и говорю ему, что ничего плохого не сделаю, что готова на добрососедские отношения… Не послушал меня. Вырвался. И с балкона, по телевизионному кабелю, убежал на крышу.

– Как по кабелю? – это пушистая соседка спросила.

– Да вот так. Видишь кабель? – тут бабушка Адидас стала показывать на кабель.

Все, кто был рядом со скамейкой, глянули вверх. Посмотрел и Ерошкин. Посмотрел и увидел, что у него на балконе сидели двое. Два… Два инопланетянина. Сидели и ели лук в стаканчиках. Как будто мороженое ели.

– Во! Видали! – закричала Адидас. – Я ж говорю: инопланетяне!

Тут из-за барьера балкона Ерошкина высунулась серая лапа и схватила инопланетянина за хвост.

– Я поймал его, Ерошкин, поймал!

После этого на балконе появилась серая заячья морда Анатолия.

– О! Ещё один инопланетянин! – закричала пушистая бабушка.

Ерошкин через минуту был в своей квартире.

На диване сидел заяц Анатолий, а рядом инопланетянин. Инопланетянин совершенно спокойно доедал последнюю луковицу. Лук брызгался соком, инопланетянин корчил рожи, но, видимо, был всё-таки доволен.

– Ерошкин, это мартышка из соседнего подъезда. Там цирковые артисты живут. Этим мартышкам, видимо, витаминов не хватает, вот они и повадились наш лук есть. Я ж говорил, что нужно рассматривать это дело с научной точки зрения.

– Ну, да. А как по-другому…

Ерошкину всё-таки немного было жаль, что инопланетяне оказались ненастоящими. Так иногда хочется, чтобы они прилетели.

За окном стоял май и тополь. На верхушке тополя сидел заяц и смотрел в бинокль.

– Ух, ты, – сказал Ерошкин и ущипнул себя за ухо.

Заяц продолжал сидеть на дереве.

– Так… значит не сплю, – снова сам себе сказал Ерошкин, и открыл форточку.

– Анатолий, немедленно спускайся с дерева и марш домой!