МИНИСТР ЗДОРОВЬЯ. А что если им отдать пенсионеров и детские дома?

ВОЕННЫЙ МИНИСТР (горячо). Ни в коем случае! Накалим обстановку.

ПРЕМЬЕР. Аргументируйте, пожалуйста.

МИНИСТР ЭКОНОМИКИ. Он за ветеранов заступается.

ВОЕННЫЙ МИНИСТР. А хотя бы и за ветеранов. Чем они вам насолили?

ПРЕМЬЕР. Говорите по существу.

ВОЕННЫЙ МИНИСТР. Во-первых, пенсионеры… жёсткие. Старый людоед, извиняюсь за выражение, может оставшийся зуб сломать. А нам потом отзовётся.

ПРЕМЬЕР (опустил глаза и через паузу продолжил разговор). А во-вторых?

ВОЕННЫЙ МИНИСТР. А во-вторых, если уж говорить начистоту… невкусные. Болячек много.

МИНИСТР ЗДОРОВЬЯ. Кто это вас надоумил? Или вы их сами, лично, пробовали?

ВОЕННЫЙ МИНИСТР. Это провокация. На глупые вопросы не отвечаю.

ПРЕМЬЕР. Действительно, такая осведомлённость настораживает. Вы, случайно, не по ту сторону баррикад? А то я устрою вам внезапную проверочку, знаете ли. «Оборотни в погонах» и прочее…

ВОЕННЫЙ МИНИСТР. Вы меня обижаете недоверием. Я подам в отставку.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Да ладно. Шучу.

МИНИСТР ЗДОРОВЬЯ (с напором). А почему детские-то дома нельзя?

ВОЕННЫЙ МИНИСТР. Потому что дети – незрелый продукт.

МИНИСТР ЗДОРОВЬЯ. Ну, это несерьёзно. Тогда вам, господин министр, следует отказаться от телятины. Я слыхал, вы на телятину налегаете.

ВОЕННЫЙ МИНИСТР. А при чём здесь телятина? Телятина это скот. Не знаю, как хотите, а призывников я им ни за что не отдам! Самому нужны.

МИНИСТР ЗДОРОВЬЯ. Выражайтесь яснее. Для чего они вам нужны?

ВОЕННЫЙ МИНИСТР. Да заткнись ты, салподеин просроченный!

ПРЕМЬЕР. Тихо, тихо! Это что такое? Наше заседание записывается. Какую же видеозапись я покажу президенту! Совсем оборзели!

ВОЕННЫЙ МИНИСТР. А вы ему подсуньте прошлогоднюю. Как всегда делали.

ПРЕМЬЕР. Военный министр! Возьмите себя в руки! И попрошу без оскорблений, знаете ли. Иначе – за дверь.

ВОЕННЫЙ МИНИСТР. А я и не знал, что салподеин – оскорбление. И чего он ко мне пристал… намекает на что-то.

ПРЕМЬЕР. У меня такое впечатление, что мы сейчас не на заседании правительства, а на малышовых разборках в детском саду. Придите в себя. Положение серьёзней некуда. Или вы хотите, чтобы нас в скором времени слопали, как простых граждан?

ВОЕННЫЙ МИНИСТР. А в чём он меня подозревает?

ПРЕМЬЕР. Подозреваю вас только я. В том, что вы проваливаете военную реформу. Где обещанные контрактники в полном объёме? Где всеобщая компьютеризация воинских частей? Где квартиры для семей военнослужащих? Почему до сих пор в армии царит дедовщина? Мне продолжить?

ВОЕННЫЙ МИНИСТР. Не надо.

ПРЕМЬЕР. Давно пора поставить, знаете ли, надёжный заслон людоедству. Сколько можно терпеть. Так они скоро и за нас примутся. А я, например, ещё не готов к этому. Кто-нибудь из вас готов?

МИНИСТР ЗДОРОВЬЯ. К этому никогда нельзя быть готовым.

МИНИСТР ЮСТИЦИИ (со значительным лицом). Можно сказать?

ПРЕМЬЕР. Нужно!

МИНИСТР ЮСТИЦИИ (не сразу). А подумать можно?

ПРЕМЬЕР. Нужно!

Министр Юстиции наливает в стакан воды, пьёт и смотрит в потолок.

ПРЕМЬЕР (ждёт, что скажет министр Юстиции). Ну что ж вы, мы вас слушаем.

МИНИСТР ЮСТИЦИИ. Я думаю.

ВОЕННЫЙ МИНИСТР. Нашёл время думать! У нас заседание.

ПРЕМЬЕР. Да, думать надо было до заседания.

МИНИСТР ЮСТИЦИИ. Много, знаете, дел было по коррупции, по всякого рода злоупотреблениям… Я… когда придумаю что-нибудь, обязательно сообщу.

ПРЕМЬЕР. Да уж, будьте любезны. А пока я вас лишаю министерского кресла.

МИНИСТР ЮСТИЦИИ. Но я, возможно, уже завтра что-нибудь надумаю.

ПРЕМЬЕР. Хорошо. Завтра и поговорим. Сдайте свой портфель и свободны. И приготовьтесь к тому, что вас запишут в качестве продукта в следующей поставке МКЛ. На всякий случай снимите мерку для пошива деревянного… ой, прошу прощения! Для пошива крафтового упаковочного костюма.