– Откуда ты знаешь? – невольно вырвалось у нее. Ника тут же смолкла, смущенно отведя взгляд. Ярослав после паузы сказал, что проблемы, в сущности, у всех людей одинаковые.

– Просто у некоторых больше денег.

– Кстати о деньгах, – ее щеки все еще горели от неловкости, Ника краснела легко. – Кто будет оплачивать эти сеансы?

Но и здесь у Ярослава был готовый ответ. Оказалось, что он располагал небольшой свободной суммой – по его расчетам, этого должно было хватить на десяток сеансов, пусть даже самых дорогих.

– А там посмотрим! Главное, чтобы ты согласилась! – жизнерадостно заключил он. – Будешь спокойно решать за мой счет свои настоящие проблемы, они есть у всех, стыдиться тут нечего. Хуже, когда человек отрицает, что они у него есть. Есть такие, особо стыдливые… Доводят себя до инвалидности, потому что боятся откровенничать. На сеансы будешь брать с собой диктофон. После каждого свидания с Генрихом отсылай запись мне. Дам инструкции, как с ним держаться, на что наводить разговор… Думаю, будет интересно!

– И накладно, – напомнила практичная Ника. – Ты же понимаешь, что даже если получится материал, этих расходов тебе никто не компенсирует. Не жаль денег?

– А на что мне их тратить? – рука Ярослава потянулась к бардачку, где он хранил запас яблок. Ничего не обнаружив, психолог разочарованно фыркнул: – Вот черт, забыл купить! Знаешь, когда кончаются фрукты, я прямо места себе не нахожу. Мне важно знать, что они у меня есть. Не возражаешь, если остановимся у какого-нибудь магазина?

Ярослав как будто подшучивал над своим пристрастием, но Ника видела – ему не по себе. Она улыбнулась:

– Что ты! Приятно видеть, что кто-то западает на полезные вещи. Вот если бы тебе была нужна бутылка…

– Когда-то была нужна, – сразил ее Ярослав. – Что было, то было… Жил, как в дурном сне, любимую работу потерял, семью измучил… Жена ушла, и правильно сделала. Дочери уже пятнадцать лет, вижу Таньку раз в полгода – чаще не хочет. Она ведь росла рядом с таким папой… – он покачал головой, не сводя глаз с дороги. – Я пять лет как чист, а она все равно, не может принять меня новым, не видит другим… Встречаемся – в глаза не смотрит, цедит что-то сквозь зубы. Ни денег, ни подарков не берет, можешь судить, как я ей приятен! Я все надеюсь, что с возрастом она меня простит, но иногда просто не верится… Ты как думаешь?

Ника вздохнула:

– Пас. Я же не знаю, как что ты вытворял. Может, и не простит.

– Спасибо за правду, – кивнул он. – Ненавижу сопливые утешения. Вон, кстати, магазин, купишь мне два кило яблок?

И почти насильно сунул ей деньги – расстроенная Ника хотела заплатить за яблоки сама:

– С какой радости ты будешь меня угощать? На что мне одному тратиться?

В магазине Ника успела обдумать предложение Ярослава, и вернулась в машину с готовым ответом. Робкая, домашняя сторона ее натуры противилась тому, чтобы ввязаться в авантюру, но Ника слышала и более сильный, явный голос, который убеждал согласиться. «Жизнь превратилась в схему», – сказал Ярослав, сам того не подозревая, поставив ей диагноз. «В самом деле, превратилась! – признала про себя женщина. – Все так привычно, предсказуемо, просто и… И я больше так не хочу! Я чувствую себя старой, а ведь мне и тридцати нет!»

– Получай! – она уселась рядом с Ярославом и протянула ему пакет.

– Спасибо, – он выхватил яблоко покрупнее и жадно впился в него зубами. С хрустом прожевав первый кусок, признался: – Давно обо мне никто не заботился, а как хочется! Как думаешь, может, стоит жениться? Не поздно?

– Сколько же тебе лет?

– Тридцать пять.

– По нынешним меркам, рано, – авторитетно заявила женщина. – Есть кто-нибудь на примете?