– Я всегда считала Генриха мошенником! – снова встала на его сторону горничная. – Не знаю, хороший он врач или нет, знаю только, что драл с Михаила Юрьевича безбожно! Не знаю, как он втерся в доверие к хозяину, но Генрих мог делать все, что угодно, ему никто бы слова не сказал! Ведь Михаил Юрьевич ничего, кроме работы, не понимает! Дрянь съест и спасибо скажет! Наденет, что дадут, поспит, когда придется, отдыхать, развлекаться не умеет… Только и умеет, что работать, зато уж умеет! – уважительно признала Ольга. – Таких людей беречь нужно, опекать, как детей, они и сами-то рады, когда в быту за них кто-то что-то решает… А тут беда с женой, и что делать, непонятно, и Генрих… Конечно, он мог брать любые деньги, он же герой-спаситель!

Ольга зло фыркнула:

– А насчет того, чтобы отдать Ксению в больницу… Генрих своему карману не враг! Если он собрался ее туда везти, значит, дело было совсем дрянь! Небось, рад, что она погибла, а то бы намылили ему шею за такое лечение на дому! А теперь – концы в воду, чист, виновата Ксения! Небось, Михаил Юрьевич ему еще новую тачку купит, вместо разбитой! А Генрих возьмет, с него, гада, станется!

– Вот-вот, – воодушевленный Ярослав подскочил к женщине, взял в обе ладони ее руку и потряс: – Мы позовем отличного юриста, специалиста по медицинским преступлениям, вытащим этого Генриха, и ему придется кое-что объяснить! Вы все расскажете…

– Никогда! – неожиданно ответила та, высвобождая пальцы. – Вы с ума сошли, молодой человек?!

И взяв с подноса последний коктейль, Ольга жадно выпила половину. Слизнув с губ взбитые сливки, кивнула Наталье:

– А из тебя, правда, вышла бы хорошая барменша. Попробуй, чем черт не шутит. Кстати, если выступишь в шоу, в бар тебя возьмут на «ура», но ни в один приличный дом уже не примут. Нет, молодой человек, – обернулась она к Ярославу, – цель у вас благородная, но меня в расчет прошу не брать.

– А я… Не знаю, – растерянно проговорила Наталья. – Вы уверены, что мы не повредим Михаилу Юрьевичу? Он этого не заслужил… Нет, не могу! Я думаю, это будет неправильно, и все равно, ее не воскресишь…

– Да, журналист в тебе и правда, умер, – подала голос Ника, до сих пор предпочитавшая отмалчиваться.

– Зато человек еще жив! – парировала та. – Не из всего на свете можно сделать материал, жаль, что ты этого не понимаешь!

Ника вскочила и подойдя к подруге, обняла ее. Эмоциональная Наталья спрятала лицо у нее на плече, и расплакалась.

– Успокойся, – Ника гладила ее по вздрагивающей спине. – Не будет никакой статьи, никакого шоу, ничего… Ты права, остался вдовец, осиротели дети, не надо…

– А Генрих Петрович пускай дальше калечит людей! – в сердцах бросил Ярослав, видя, что его затея сорвалась. Ника сделала страшные глаза и указала ему на дверь. Пожав плечами, тот вышел. Спустя секунду лязгнул защелкивающийся замок на входной двери. Наталья подняла голову, прислушиваясь.

– Ушел? – оторвавшись от подруги, она поправила растрепанные волосы и посмотревшись в зеркало, стерла салфеткой размазанную помаду. Впрочем, большая часть ее макияжа уже была вытерта о плечо Никиной блузки. – Ты уж прости, но вы с ним совсем друг другу не подходите!

– Может быть, – улыбнулась та. – Я не успела понять, второй раз в жизни его вижу. Он завелся от этой истории, мечтал ее расследовать, вот и все.

– Так ты не… – разочарованно протянула Наталья и внезапно тоже рассмеялась. – Какая же я дура! Ну и отлично, что он ушел!

Отправляясь в прихожую проверить, хорошо ли заперта дверь, Наталья споткнулась о коробку и пожаловалась, что никак не может разобрать привезенные вещи.