Митюшка молча лег на диван. А Орлов вдруг предложил:

— Слушайте, у меня тут полно комнат. Оставайтесь. Куда вы пойдете ночью?

Я встрепенулась, чтобы отказаться. Хотя это и выглядело крайне неблагоразумным. Ну, вот куда я потащусь сейчас? 

За окнами была такая темень, что от фонаря до фонаря пришлось бы идти либо на ощупь, либо включив фонарик на сотовом. Тоже не самое удачное приключение.

А тут еще сынишка уже посапывал на диване.

Видимо, треволнения дня вырубили Митюшку. Маленький еще, чтобы выдерживать такие эмоциональные качели. От веселой прогулки с новым знакомым к маминой непонятной истерике и срочному отъезду.

Не дожидаясь моего согласия, Орлов подхватил сына и понес в коридор. Я машинально двинулась следом, стараясь не отставать ни на шаг.

Александр поднялся на второй этаж дома и толкнул ногой дверь. За нею располагалось нечто вроде небольшой уютной спаленки. Предполагаю, что именно детской. Уж больно няшным оказался интерьер. Синяя кровать, украшенная звездами, голубоватые стены с нарисованными барашками волн, люстра, которая при включении рассыпала золотистые звезды света по стенам и потолку. 

Стеллаж — радуга — с полками всех цветов, ярко-голубой гардероб, синие тумбочки и стулья в тон.

Я удивленно покосилась на Орлова. 

— Это еще прежние хозяева обставляли, — пожал он плечами. — Я только обновил. 

Александр поднес Митюшку к кровати, и я сразу же среагировала — откинула покрывало, усыпанное сложными узорами, одеяло. И Орлов аккуратно уложил сынишку в кровать, отойдя в сторону. Поскольку пижамы здесь не имелось, я лишь осторожно, стараясь не разбудить, сняла с сына джинсы. Накрыла своего непоседу.

И мы на цыпочках вышли из комнаты.

Теперь мы остались с Орловым фактически наедине, и я словно ощущала волну каких-то эмоций или чего-то еще от этого мужчины. На расстоянии. Он двигался неприлично близко ко мне, почти касаясь сзади. И я заторопилась вниз, по лестнице, а затем и в гостиную, где остался недопитый чай. 

Орлов последовал за мной и нагнал в несколько шагов. Надо сказать, от его легких касаний ноги переставали меня слушаться, и я замедлялась.

Однако я юркнула на свое место, села и демонстративно налила себе еще чаю.

Орлов усмехнулся.

— Ты меня боишься, Ульяна? — Этот вопрос, больше похожий на вопрос из какого-нибудь романа фэнтези от героя-альфача, выбил меня из колеи совершенно. 

«Не бойся меня…»

Кажется, так он сказал тогда, перед тем как...

Я вскинула глаза на Орлова и бодро заявила:

— Почему я должна вас… тебя бояться?

— Ты сегодня какая-то не такая. Странная, напряженная…

Я вгляделась в лицо Орлова. Ноздри раздуваются, легкий румянец сделал его еще более привлекательным. Чего это он вдруг разрумянился?

Орлов улыбнулся — немного криво. Или мне только почудилось?

— Вчера ты была более раскованной, спокойной. А сегодня просто сама не своя. 

Я поняла, что Орлов намекает не только на наше нынешнее общение, но и на свой визит с Митюшкой к Зинаиде Ивановне. И в голове опять пронеслись прежние подозрения.

Нет, он нарочно меня провоцирует? 

Я решила закрепить эффект вранья про ребенка, чтобы Орлов уже совсем отстал от него.

— Моему сыну всего восемь лет! — выделив голосом цифру, произнесла я. — И мне не хотелось бы, чтобы он общался с посторонними — как с близкими и друзьями. Он еще маленький, чтобы понимать разницу между настоящим интересом и добротой и наигранным дружеским общением с каким-то подтекстом.

Орлов нахмурился, ему явно не понравились мои рассуждения.

— Не думаешь же ты, что у меня был какой-то подтекст? — по-моему, он удивился вполне искренне.