Я уже собирался возвращаться, теряя интерес к этой Санта-Барбаре, как вдруг горемуженёк со всей дури въехал кулаком в стенку. Сделал он это после того, как Маша не приняла новую порцию его извинений.

– Дай я уйду, – потребовала та.

Курочкина попыталась проскользнуть мимо Артёма, но тот схватил её за плечо и с силой прижал обратно к стенке.

– Ты никуда не пойдёшь, пока мы не договорим, – зарычал он.

Вот это уже перебор, я не сторонник распространённой теории – если бьёт, значит любит. Пусть бьёт грушу, или есть риск стать грушей самому.

– Полегче, дружок, – я оттолкнулся от стенки и, демонстративно держа руки в карманах, подошел ближе. – Руки при себе держи, будь так добр.

Спрашивать у следовательницы, нужна ли ей помощь, я ее стал. Девчонка она упрямая и независимая, может отказаться, а потом пожалеет.

Артём медленно обернулся, увидел меня и, скрипнув зубами, спросил:

– Это твой хахаль?

– Мой, да! – выпалила следачка.

Неожиданно, ну и ладно. Отнекиваться от своего нового статуса я не стал – не тот момент. Если девчонке так нужно, можно и подыграть, с меня не обломится.

– Ты чего к ней прикопался, она, вроде, тебе все доступно объяснила, – спокойно пояснил я.

Мне нужно было, чтобы ушёл либо он, либо Курочкина.

Но Артём уже не слушал. Его глаза заволокла пелена лютой неадекватности, порожденной вспыхнувшей и уже основательно разгоревшейся ревностью. В таком состоянии выводить его на диалог было просто бесполезно. Он двинулся на меня, видимо, твёрдо решив выместить здесь и сейчас всю свою злость.

Я церемониться не стал, ударил парня стопером навстречу, выбивая колено и заодно лишая его равновесия. Удар был не самый приятный, а если не рассчитать сил – то до свидания, мениск. Я же ударил несильно, просто чтобы привести мужика в чувство. Артём, получив свое, отступил на несколько шагов назад и захромал на одной ноге.

– Маш, пойди с девчатами мороженое выбери, – со значением бросил я следовательнице, не сводяглаз с противника.

– Хорошо, – закивала Курочкина.

Я взял Артёма за шкирку, проволок пару метров до кабинки мужского туалета и усадил на унитаз. Не давая ему опомниться, влепил как следует пощечину.

– Ты чего творишь?

– Она моя! – зарычал он.

– Твое только то, с чем тебя мамка на свет родила, а девку оставь в покое, – я похлопал его по плечу и собрался уходить. Устал возиться с этим дитём.

Парень был действительно подавлен и какой-либо реальной опасности всё же не представлял. Поэтому на первый раз я сделаю ему предупреждение, надеюсь, хватит мозгов прислушаться. Любовь ведь штука такая – голову срывает запросто. Поэтому, прежде чем уйти, я всё-таки добавил:

– Если ты хочешь отношения с ней вернуть, то не надо её по углам зажимать. Цветы подари, сюрприз устрой, по-хорошему давай как-то. А так, как сейчас, ты ничего не добьёшься. Хотя не знаю, может быть, у тебя цель – раз и навсегда её от себя отвернуть? Если это так, то ты движешься в правильном направлении.

Он внимательно слушал, стиснув губы, превратившиеся в две ниточки.

– Проблем не будет? – строго спросил я.

– Не будет, – буркнул Артём.

– Слово даешь?

– Даю, – выдохнул он, как мне показалось, вполне искренне.

– Ну тогда обожди, пусть Курочкина уйдет, а потом уже и ты выйдешь.

Я захлопнул дверцу туалетной кабинки – если он меня услышал, то посидит и подумает над своим поведением.

Оказалось, что Маша далеко не ушла и ждала меня в коридоре. Не знаю, подслушивала ли она мой разговор с её мужем, да и значения это не имеет.

– Спасибо, Егор, что защитил меня от этого ненормального!

И с этими словами Курочкина потянулась ко мне, чтобы поцеловать. Я подставил щеку, ничего не имея против такой благодарности, но девчонка чмокнула меня прямо в губы.