Существенно отметить, что Скотт упоминает о различных экспериментах и наблюдениях, которые значительно ограничивают почтенную теорию, объясняющую агрессию фрустрацией (т. е. нереализованными ожиданиями). Нападение является не единственной формой поведения «фрустрированных» животных, а некоторые животные (например, мыши) становятся тем более агрессивными, чем больше успехов они одерживают в бою, т. е. тогда, когда их желания осуществляются[115].

В 1951 г. Эдуард Баумгартен уже отмечал, что некоторые формы реакции у животных напоминают зависть.

«В качестве примера «борьбы за ранг» в последнее время активно обсуждается очередность подхода к кормушке на ферме. Вероятно, можно провести аналогию между болезненными терзаниями зависти и, с одной стороны, безжалостным и окончательным причислением особи к определенному рангу внутри общественной иерархии животных, а с другой – имеющейся у каждого животного возможностью продвинуться на более высокий ранговый уровень, вступив в борьбу за него. Эта возможность гложет сердце завистливого человека, так же как и чувство унижения оттого, что слабость – физическая или позиционная (нынешний ранг в иерархии) – мешает ему начать борьбу»[116].

Не вполне понятно тем не менее, что конкретно имеет в виду Баумгартен: нам не может быть ничего известно о том, испытывает ли животное, находящееся в самом низу иерархии, что-либо, соответствующее человеческой зависти. Единственным возможным указанием на это было бы поведение, однозначно направленное на то, чтобы нанести ущерб группе и/или животному более высокого ранга, причем такое, которое не приносило бы действующей особи никакой материальной выгоды (например, пищи). Потребовался бы эксперимент, в ходе которого подозревающееся в зависти животное могло бы отобрать у других пищу или уничтожить ее, причем так, чтобы с самого начала его деструктивных действий было бы понятно, что оно делает это не для того, чтобы самому получить эту пищу (было бы еще более убедительно, если бы оно пожертвовало своим собственным кормом). Конрад Лоренц в письме к автору этой книги согласился, что такой эксперимент действительно мог бы служить доказательством наличия у животных чувства зависти. Но пока, насколько мне известно, такого эксперимента не провел ни один этолог.

Возможно, однако, что Баумгартен имел в виду что-то вроде «королевской зависти». Человек высокого ранга не желает, чтобы его подчиненные пользовались теми же привилегиями, что и он. Он прижимист по отношению к запасам и распределяет их так, чтобы никто из подчиненных не чувствовал себя чересчур комфортно. Это тоже зависть, но она осуществляется с позиции действующей власти. Иногда у животных наблюдали поведение, которое можно было бы истолковать как проявление такого рода зависти: животное высокого ранга отказывало в пище и партнере более низко стоящим животным, хотя оно само уже полностью удовлетворило свою потребность в еде и сексе. Оно как будто бы говорило: «Если я вынужден остановиться, то и вы не должны наслаждаться жизнью». Такое поведение, если посмотреть на него с точки зрения психологии развития, определенно содержит элемент зависти.

Баумгартен также упоминает о вызванных завистью актах мщения у животных: «Особенно болезненная форма зависти, связанная с уважением по отношению к «незаслуженным» ранговым различиям, также имеет прототип в животном мире. При благоприятных обстоятельствах самка низкого ранга может перескочить несколько иерархических ступеней и обеспечить себе высокий статус с помощью высокорангового партнера. Это распространяется и на ее потомство. Ранг, которого она таким образом – не вступая в борьбу – добилась, может уважаться в присутствии ее царственного супруга; в его отсутствие самка и детеныш подвергаются утонченному преследованию, чрезвычайно похожему даже в подробностях на дрязги людей из-за места в иерархии. Каждому приходилось слышать изощренные саркастические замечания, скажем, помощника, слуги или подчиненного о глупости его начальника или, например, брюзжание человека, который занимается скучной, нудной и заурядной работой, по поводу людей высокого ранга, облеченных властью, из тех, что обязаны своим успехом моде, веяниям времени или технологической или теоретической системе, которую они либо сами эффектно ввели, либо успешно освоили у всех на глазах»