– И значит, я дам ей эту звезду, – отвечаю с улыбкой в попытке разрядить атмосферу, накаляющуюся на глазах.

 У меня не получается пройти мимо мужа, потому что он не двигается ни на сантиметр в сторону. Наоборот, хватает меня за кисть и притягивает вплотную к себе.

– Ты дашь ей эту звезду на мои деньги! А я – против!

– Я давно собиралась пойти на работу, Андрей, – говорю устало, никак не реагируя на жёсткий захват его пальцев на моей руке.

И на то, что он упрекает меня деньгами, тоже стараюсь не реагировать. Хотя мне, безусловно, горько.

– На работу? Какую? В детский садик? – спрашивает он насмешливо. – Тебе очень долго придётся копить ту ничтожную зарплату, чтобы достать для Алисы звезду с неба!

Этот разговор у нас не впервые. Не про звезду с неба, а о прихотях дочери и моём желании работать. Андрей всегда воспринимает эту тему в штыки.

– В общем, не спорь, Тась, – заявляет безапелляционно. – Завтра с вами будет охрана. 

Освобождает мою руку, но тут же обнимает за талию и притягивает к себе.

– Я, вообще-то, извиниться хотел, – шепчет напротив моих губ. – А мы опять ругаемся...

Это не я ругаюсь. А ты... И охрана твоя – просто соглядатаи, которые будут докладывать о каждом моём шаге...

Но я не говорю этого вслух. Выдавливаю улыбку и отвечаю спокойно:

– Да, давай не будем ругаться... И ты зря так переживаешь обо мне. Сам знаешь, кем я была для Спартака. Фальшивой девушкой. Зачем ему искать со мной встречи сейчас?

Внимательно наблюдаю за реакцией мужа. В его взгляде вдруг вспыхивает что-то такое... что-то сродни несогласию. А потом взгляд становится жёстким, а желваки вздуваются от того, как яростно Андрей сжимает челюсти. 

– Во-первых, не хочу слышать его имени. А во-вторых, ты зря недооцениваешь этого психопата. Или тебе мало вот этого? – стреляет взглядом в трость, приставленную к стенке. 

Я не отвечаю. Потому что, как и шесть лет назад, мне всё ещё нечего сказать. Да, Спартак сошёл с ума тогда. Да, жестоко избил Андрея без видимых на то причин. Но я ведь умоляла Андрея уйти. Прогоняла его. Он сам остался, провоцируя чемпиона и его ярость. Поэтому для меня в той ситуации нет правых. 

Муж наконец смещается в сторону, освобождая для меня путь к кровати.

– Ты всё время отмалчиваешься, Тась, – бросает с претензией. – Всегда такая тихая, со всем согласная. А когда не согласна – просто молчишь. 

А разве не это от меня требовалось? 

– Я такая, как ты просил, – шепчу, не глядя на мужа. 

Подхожу к кровати, откидываю край одеяла, ложусь и тут же накрываюсь до самой шеи. 

– Но в самом начале, помнишь? – Андрей вдруг неожиданно срывается с места и приближается к кровати. Без трости сильно хромает и выглядит жалко. – Ведь в самом начале мы были счастливы! – шепчет с придыханием. – Ты помнишь, Тась? 

Опускается на колени рядом с кроватью. Схватив меня за щёки, вынуждает смотреть в свои серые глаза.

– Мы же нормально жили, Тась! Были счастливы, помнишь?

Лично я была счастлива от будущего материнства, а потом – от рождения Алисы. Растворилась в дочери. Ела, ходила, открывала и закрывала глаза лишь ради неё. Дышала ею. 

– Да, помню.

Андрей наклоняется и целует меня в губы. 

Не знаю, верит ли он мне. Считает ли, что я говорю искренне... Сегодня мне плевать на это. Сегодня мне не хочется притворяться.

Вяло отвечаю на поцелуй, и муж очень быстро отстраняется. Чувствует холод, который именно сегодня я не скрываю. 

– Зря ты так, Тась! Зря!

Резко поднимается с пола, выпрямляя больную ногу при помощи рук. Морщится от собственной ущербности. Торопливо подходит к своей трости, хватает её и быстро покидает комнату, напоследок шарахнув дверью.