Так, перебирая в памяти прошлое, она незаметно уснула.

Утром прибралась в квартире, сходила в супермаркет за продуктами, поставила на огонь кастрюлю, чтобы сварить бульон. А думала о своем попутчике и его матери. Если бы знала его украинский номер мобильного телефона, уже сама бы позвонила, но в визитной карточке были только питерские номера телефонов. Звонок раздался только вечером.

– Добрый вечер, Ольга Ивановна! Вчерашний попутчик беспокоит.

– Ну как ваши дела? Как мама?

– Она уже в кардиологическом центре. А я в гостинице. Знаете, я здесь никого не знаю и мне не к кому обратиться. Нужна ваша помощь. Если хотите, я вам все расскажу. Но только, если вы не заняты! Слава Богу, инфаркта у мамы действительно нет, но приступ стенокардии был серьезный. Спасибо соседке, у нее нашелся нитроглицерин, и «Скорую помощь» она вызвала сразу, невзирая на мамины протесты. Знаете, я втихомолку радовался, что у мамы для ее возраста крепкое здоровье. И мне кажется, этот приступ не на ровном месте. Ее что-то сильно расстроило, но она не признается, что именно. К счастью, нашелся у соседки родственник, который помог перевезти маму в ваш город. Она ведь гражданка России, это создало сложности. Но все решилось. Правда, я совсем не спал. Жить буду в гостинице, чтобы быть ближе к больнице. Боюсь, придется здесь задержаться, ведь навещать маму некому. Соседка тоже пожилая, да и своих забот у нее хватает, не говоря уже о десятикилометровом расстоянии. У меня к вам такая просьба. Маму ведь забрали неожиданно, она ничего с собой не взяла, а условия ваших стационаров вы знаете. Я завтра поеду в поселок, составьте мне компанию! Вы женщина, поможете мне собрать все необходимое, ну там постельное белье, халат, тапочки. Я сам в этом доме был давно, как-то теряюсь. А соседку мама почему-то просила не привлекать.

– Конечно, я согласна.

Следующим утром они приехали в поселок. Ключ взяли у соседки, которая бесцеремонно разглядывала приезжих. Ольгу Ивановну приятно удивила чистота и уют деревенского дома. Она довольно быстро нашла необходимые вещи, сложила в клетчатую сумку. Поправила сбившийся плед на диване, и тут заметила конверт, уголок которого высунулся из-под подушки. Подписи на конверте не было, он слегка помялся, видимо его спешно спрятали от чужих глаз. Олег Дмитриевич в это время был во дворе. Ольга Ивановна стала разглядывать фотографии на стенах, потом протянула конверт вошедшему Олегу Дмитриевичу.

– Вот, смотрите. Ваша мама получила от кого-то письмо, может, оно ее и расстроило.

– Не знаю. Я, пожалуй, его заберу, отдам ей, когда пойдет на поправку.

Сидя в такси и провожая взглядом осенние пейзажи за окном, Ольга Ивановна думала, будет ли правильно понято, если она предложит свою помощь в дальнейшем, но все-таки не решилась. Когда подъехали к ее подъезду, Олег Дмитриевич помог ей выйти из машины.

– Простите меня за беспокойство, очень вам благодарен. Можно, я еще вам как-нибудь позвоню? Обещаю не злоупотреблять вашим добрым отношением.

– Звоните, буду рада. Желаю вашей маме скорейшего выздоровления.

Он пробыл в городе неделю. Звонил каждый день, докладывал о своих делах.

– Знаете, я подружился с главврачом, отличный мужик оказался, он читал некоторые мои публикации. Целый день нахожусь рядом с мамой, ну и консультирую помаленьку. Я уже почти в штате (шучу, конечно).

– Как там с питанием? – расспрашивала Ольга Ивановна. – Может, вашей маме хочется домашней еды, так вы не стесняйтесь, я могу приготовить.

– Ну, что вы, я не посмею вас так обременять. Маму кормят хорошо, все, что нужно, у нее есть. Скучает немного, она ведь одна в палате, но, главное, кардиограмма улучшилась. Я думаю, послезавтра уже смогу заняться оформлением документов на продажу дома. Маму еще дней десять нельзя перевозить, как раз закончу все эти дела, и можно будет ехать.