– Трудно будет разобраться, следов никаких, – говорил милиционер. – И собака не справилась…

– Чисто сработано, – соглашался с ним парень. – Вряд ли грабители из местных…

Парня я ни разу не встречал в поселке. «Скорее всего, он тоже приехал из города, или оперативник, или следователь», – решил я.

Я закашлялся, ко мне тут же обернулись, на меня уставились… И к своему стыду я вдруг оробел и отошел…

Поселковые мужики особняком стояли возле магазинчика. У них был свой разговор.

– Вон, Наперсток все предприятия развалил, считай, что поселок угробил… И ничего ему… Живет припеваючи… А за магазин кого-то посадят…

Я подошел к ребятам.

– Пошли домой, – дернул Глеба за рукав.

Домой попали к обеденному столу.

– Вовремя подоспели, – из беседки вышла тетя Оля. – Ставьте удочки, мойте руки и подсаживайтесь к нам. А я пока для вас тарелки и чашки принесу.

В беседке за столом сидели мои родители и Глебкин отец. Когда тетя Оля вернулась, мы, изголодавшиеся, за обе щеки уплетали картошку из общей сковороды.

– Да что ж вы творите?! – ахнула она. – Бескультурье!..

– Ничего, мать, – поспешил успокоить жену дядя Володя, – Так вкуснее… Ты вот лучше собирайся на рынок!..

– Зачем еще?..

– Ну как!.. Не отдавать же рыбу кошке?!

Мы не реагировали на шутки-прибаутки. Не знаю, о чем в это время думал Глеб, а я радовался, что взрослые пока еще не заинтересовались: почему это вдруг мы возвратились с рыбалки без велосипедов. Надо поскорее ускользнуть из дома!..

Но я не в силах был отказаться от вкусной еды, и когда за столом воцарилась тишина, поспешил затеять разговор хотя бы о чем.

– Новый магазин обворовали. Слышали? – сказал я, пережевывая картошку с салом.

– Мы мимо проходили. Там милиция, народ собрался, – добавил Глеб.

Тетя Оля все же наложила нам еду в отдельные тарелки.

– Кушайте, кушайте, – сказала, ставя их перед нами, и почему-то горько вздохнула.

Отмолчался дядя Володя, ничего не сказали и мои родители.

Я посмотрел на Глеба, Глеб – на меня. Было понятно, что взрослые до нас уже разговаривали об этом.

– И сегодня к Рудику собираетесь? – спросил дядя Володя.

– Не, не пойдем, – отмахнулся Глеб. – Надоело… Скучно у него… Если Серега хочет, – покосился на меня, – то и пусть дует к нему сам…

– Вот еще, – возразила тетя Оля. – Одного Сережу я на ночь не пущу…

Глеб только намеривался открыть рот, чтобы затеять перепалку, я торопливо двинул ногой под столом. Но не в Глеба попал, а в собачонку, мирно глодавшую кость. Бедный Ярик, от неожиданности дико взвизгнул и опрометью, скуля, выскочил из беседки.

– Глеб! – тетя Оля шлепнула сына по затылку. – Ты зачем на хвост собаке наступил? Нарочно?..

– Опять я? – вскинулся Глеб. – Чтоб ни случилось, всегда я виноват!.. Может. блоха Ярика укусила!..

– Знаю я эту блоху, – усмехнулась тетя Оля, – Ярик, Ярик! – позвала она пса. – Иди, косточек дам, – поднялась с табуретки и с миской в руке пошла к крыльцу.

Я управился с картошкой и салатом, придвинул к себе кружку с молоком и бутерброд с сыром.

– Пап, – обратился я к отцу. – Рудик утверждает, что с обратной стороны Луны – базы инопланетян. Мол, мы их не видим, а потому ничего о них не знаем. Но якобы об этом рассказывали по телевизору.

Дядя Володя оторвался от тарелки.

– Я что-то такое слышал, – сказал он. – Только не верю я этому…

– А ты что думаешь, пап? – повернулся я к отцу.

Отец положил ложку на тарелку.

– А ничего я не думаю, – сказал. – Думать поздно… Свершилось!.. Инопланетяне уже не посещают нашу землю; они давно живут здесь!.. И мало того, еще и хозяйничают!.. Эдак еще лет десять-двадцать грабежом позанимаются, и родных мест не узнаем!..