«Мой любимый стойкий оловянный солдатик», – шутливо называл ее муж. И это было правдой – невеста без колебаний уехала с ним в чужой, далекий городок, где после института он получил должность инженера, никогда не жаловалась на трудности и даже после трагедии решила остаться с сыном здесь, в городе их короткого, но такого настоящего счастья. Кто же знал, что стремление Бори поскорее уйти со студенческой скамьи на свой хлеб так быстро оборвет нить его жизни… А жена больше никогда не встречала человека, который бы стал ей таким родным, таким близким, как Борис. И память о нем всегда делала ее сильнее.

Нина частенько видела девушку сына на службе, а вот Кирилл заходил в церковь изредка. «Его душа еще спит», – думалось матери. Сейчас она даже не догадывалась, как близки к истине эти слова.

«Но где же они?» Нина с беспокойством поглядывала в окно. Никого. Занавески шелестят. Только темнота подкрадывается к фонарям и их фосфорическому свету.

Кирилл медленно шел по проспекту. Городок утопал в сумерках, и дыхание уходящего лета витало в воздухе. В нем переплелись пряный запах отцветающих клумб, слегка тронутые тлением листья берез и каштанов, жар раскалившихся за день дорог. Вот уже близко знакомая липовая аллея; старые деревья, наверное помнящие еще его счастливых родителей, кажутся такими понимающими. За их потемневшей зеленью одно за другим вспыхивают окна родной двухэтажки. Во дворе все еще играли дети – шум проезжающих автомобилей, приглушенный говор и монотонный стук каблучков по асфальту пронизывали громкие возгласы. Только домой почему-то не хотелось. Он шел, низко опустив голову, и внешний мир отступал перед мыслями, чувствами, желаниями.

«Но я же так любил Олю! – раздраженно звучало внутри. – Любил? Или люблю? Что же, в конце концов, со мной происходит!» Ему так ясно представился пристальный взгляд темных глаз, послышался негромкий голос, что он на миг остановился. «Она всегда без труда догадывалась, какой смысл я хочу вложить в очередную картину, и мне все время казалось, что это не она приготовила чертеж для резьбы, а я сам. Да, в Ольге есть что-то таинственное. Даже когда она беззаботно смеется вместе со мной, ест мороженое в кинотеатре, весело рассуждает о новом фильме, на ее лице иногда проскальзывает такое задумчивое выражение, что хочется смотреть на нее бесконечно. И провожая ее, я лишь слегка обнимаю ее узкие плечи, робея перед ее чистотой. А может, всему причиной ее излишняя застенчивость, старомодность, которую я слишком идеализирую?» – неожиданно возник вопрос.

И снова перед глазами возникла сегодняшняя встреча. Встреча, приведшая к растерянности и болезненным сомнениям. Он говорил с Дианой Зиминой, дочерью Петра Вячеславовича Зимина, известного в округе директора сети продуктовых магазинов. В последнее время она частенько приезжала в родной городок из столицы, где училась на юрфаке. Девушка постоянно появлялась в местном ресторанчике; Кирилл нередко собирался там с друзьями, иногда даже танцевал с ней, правда по ее инициативе, вместе вспоминали о школьных мечтах, планах на будущее, он рассказывал о желании вынести свои работы на суд ведущих специалистов. Несмотря на свой вид, она оказалась не такой уж плохой собеседницей.

Поговаривают, что зовут ее Дашей, а вовсе не Дианой, просто в юности девчонка стала так называть себя сама. Кирилла никогда не интересовали слухи, тем более что это изысканное имя так подходило к ее образу, раскованному поведению. «Она словно из другой жизни – такая интересная, современная», – слышались рядом завистливые голоса.