Через три дня, сполна оплакав потерю сына, Сочихэл обратила к небу сухие глаза. Слёз больше не было, зато не покидало горе. «Я отомщу! – решила она, стоя у могилы – Обязательно отомщу. И если случится, что не справятся с ним тайджиуты, тогда оружием мести выступят меркиты!

– Мама! – тронул за рукав халата Белгутэй – А как нам быть теперь? Потеряв брата, сможем ли мы жить с детьми Оэлун, как и прежде?

Сочихэл с нежностью погладила голову своего единственного теперь сына. Уже сейчас видно, каким статным юношей вырастет её Белгутэй. Красив лицом и силён, вот только очень добродушен. Но главное – доверчив и болтлив. Ему нельзя открывать тайн. Напротив, усыпляя бдительность Оэлун, пока следует убеждать его в том, что так претит самой!

– Мы останемся с ними, мой жеребёнок! – ласково произнесла она – Ведь они – наша семья, и только держась вместе, мы сможем выжить!

Прошла неделя, и настал черёд другой. С каждым днём солнце всё щедрее одаривало землю теплом, и вся степь зазеленела, покрылась буйным разнотравьем. В голубом небе то и дело проносились стайки птиц, отражаясь в водах Онона. Тэмуджин взобрался повыше по склону сопки Тергун и осмотрелся. Открывшийся вид завораживал, но тяжкие мысли не позволяли насладиться зрелищем в полной мере. «Как жаль, что всего этого не видит Бектэр! – с горечью думал мальчик – И что вздумалось ему идти в поводу у Таргутая? Ходил бы сейчас с нами, охотился и ловил рыбу, как и прежде! Ну зачем ему, глупому, понадобилось спорить о главенстве в роду! Неужто не мог он прожить и без этого?» В небе защебетал жаворонок, но его трель не смогла отвлечь от раздумий. Тэмуджин давно уже сожалел о случившемся, но брата не вернуть! Как не вернуть прошлую, хотя и полную трудов, но свободную от укоров совести жизнь. Закон Степи! Почему именно ему, ещё не повзрослевшему мальчику, выпало исполнить его? И что было бы дальше, не доведись им подслушать тот разговор, притаившись в засаде? Тэмуджин сел на траву и отложил в сторону лук с колчаном. Он уже не мечтал о своём Улусе из родов, когда-то собранных его отцом. Зачем добиваться расположения людей, бросивших во время невзгод! Сражаться за них и оберегать от распрей, как когда-то делал отец? Зачем? И неужели кровь брата стоит того, чтобы однажды люди, предавшие семью, назвали его, Тэмуджина, своим нойоном или ханом? Он долго сидел так, задумавшись, пока не рассмотрел спускающихся с ближней сопки всадников. Между ними всё ещё простиралась обширная степь, но Тэмуджин был пеш, а они на конях! Сломя голову, помчался мальчик к сереющей у подножия юрте. Он нисколько не сомневался, что к ним пожаловали враги, и ещё на подходе к своим закричал:

– Тайджиуты! Сюда идут тайджиуты! Бегите скорее, спасайтесь!

Оэлун давно ожидала такого развития событий. Собрались быстро. Запрягли сивых, неторопливо волочивших ноги меринов, и пустились к сопке, только что покинутой Тэмуджином. Всадники успели достаточно приблизиться, и Оэлун убедилась, что страх их не напрасен. Впереди, остервенело погоняя саврасого коня, скакал Таргутай. Его нукеры разворачивались в лаву, стремясь прижать своих жертв к покрытой лесом сопке, не давая уйти степью. Но кияты и не помышляли оторваться от погони на своих старых клячах. Они едва успели добраться до тропы, ведущей в густую чащу, как у подножия сопки уже раздалось ржание тайджиутских коней. Силач Белгутэй спешно принялся стаскивать поваленные деревья, строя укрепление перед тропой, а Хасар, превосходивший братьев меткостью, взялся за лук.

– Задержи их немного, – крикнул ему Тэмуджин – я же спрячу в чаще матерей с детьми!