– Смотри, Эйприл! – потребовала она. – Другим я не покажу, только тебе в качестве одолжения, в память о Лео…

– Нет! – завопила Эйприл. – Остановите ее!

Начался переполох. Все повскакали с мест. Первой рядом с Эйприл оказалась Селия Флит, оправдывая свою фамилию[2]. Она уставилась на эту вуаль, и глаза ее сверкали, как ни у одной из знакомых мне блондинок.

– Только попробуйте повторить, – прошипела она, – и я сорву с вас эту тряпку! Клянусь! Только попробуйте!

К ее угрозам присоединился мужской голос:

– Убирайтесь отсюда! Вон!

Это был мистер Штауффер, тот парень, который слишком сильно старался чему-то соответствовать. Сейчас, когда он оттеснил Селию Флит и загородил собой Эйприл, его лицо исказилось от негодования. Актриса съежилась в кресле и закрыла лицо руками. Из-под вуали раздался тот же жуткий смешок, что и раньше, и вдова Ноэля Хоторна снова направилась к двери. И вновь до нее не дошла, остановившись напротив миссис Данн.

– Больше не подсылай мне своих сопляков, Джун. Я сдержу слово. Даю вам время до понедельника.

И она вышла. В холле маячил Фриц, которого встревожил вопль, донесшийся из кабинета, и я с облегчением предоставил ему право проводить Дейзи Хоторн к выходу. Проклятая вуаль действовала мне на нервы. Когда я присоединился к собранию в кабинете, то застал такую сцену: Эйприл трясло, мистер Штауффер похлопывал ее по одному вздрагивающему плечу, а Селия Флит – по другому; Мэй и Джун молча взирали на это; Прескотт утирал лицо носовым платком. Я предложил принести бренди или чего другого в том же роде.

– Спасибо, не надо. – Мэй одарила меня улыбкой. – Моя сестра вечно на грани срыва в той или иной степени. В противном случае она не могла бы стать хорошей актрисой, как я понимаю. Актрисам положено быть нервными. Раньше это приписывалось гениальности, но теперь считают, что дело в каких-то железах.

Эйприл отняла ладони от лица, бледного после пережитого потрясения, и выпалила:

– Прекрати!

– Да, – вступилась Джун. – Не стоило, Мэй. – Она взглянула на Вулфа. – Теперь вы понимаете, почему я назвала нашу невестку непреклонной?

– Понимаю, – кивнул Вулф. – Как ни велика моя нужда в деньгах, я не взялся бы за то, чтобы убедить ее переменить мнение о чем-либо. Кстати, о деньгах: у меня завышенные представления относительно стоимости моих услуг.

– Нам об этом известно. Ваш счет, если только он не будет совсем уж заоблачным, будет оплачен.

– Хорошо. Арчи, возьми блокнот. Итак. Вам нужно письменное соглашение с Наоми Карн. Половина оставленного наследства, а по возможности и больше, переходит к Дейзи Хоторн. В дополнение к завещанному ей полумиллиону?

– Не знаю… как получится.

– И еще девятьсот тысяч долларов научному фонду колледжа Варни?

– Да, – с нажимом произнесла Мэй.

– При условии, что с этим у вас не возникнет проблем, – вставила Джун. – Только не подумайте, будто сестра откажется от договоренности с Наоми, если там не будет пункта о фонде. Она блефует.

Мэй тихо проговорила:

– Ты, Джун, и раньше уже ошибалась насчет меня.

– Может, раньше и ошибалась, но не в данном случае. Давайте подумаем, как преодолеть этот барьер, когда доберемся до него, согласны, мистер Вулф?

– Очень хорошо. Если у нас получится договориться о перечислении денег фонду, это будет сделано. А что с вами и вашими сестрами? Чего вы хотите для себя?

– Ничего. Мы получили свои фрукты.

– Вот как. – Вулф взглянул на Мэй. – Вы придерживаетесь того же мнения, мисс Хоторн?

– Разумеется. Для себя мне ничего не нужно.

Вулф посмотрел на младшую сестру:

– А вы?

– Что? – рассеянно переспросила Эйприл.

– Я спрашиваю, претендуете ли вы на какую-то долю состояния вашего брата?