К своим двенадцати годам он действительно практически поборол насилие в одном отдельно взятом районе – стоило Георгию замаячить на горизонте, как драка тут же прекращалась и все разбегались, сломя ноги и головы, кто куда.

Кроме насилия терпеть Георгий также не мог и школу. Исключая, разумеется, уроки физкультуры. Науки ему не давались, особенно русский и литература. Преподаватели сначала качали головами, а потом и вовсе махнули на Кожухова рукой. Родители, выбиваясь из сил, кнутом и пряником вдалбливали своему отпрыску основы наук, просиживая с ним до позднего вечера. Все было без толку.

Закончив школу с твердыми тройками и не поступив ни в одно учебное заведение, Георгий махнул на все рукой и ушел в армию. Попал в воздушно-десантные войска. После, имея награды и поощрения, ему удалось устроиться в отдел вневедомственной охраны.

Поначалу он всех сразил своей прямолинейностью, принципиальностью и порядочностью – на Георгия не могли нарадоваться. Но уже вскоре начались проблемы.

Георгий заводился с полоборота, стоило кому-нибудь задеть его или огрызнуться. Заканчивалось все обычно одним ударом могучего Жориного кулака, после чего руководство ОВО, хватаясь за голову, отчитывало Георгия и старалось замять его проделки когда лично, а когда и самому Георгию приходилось идти на поклон к пострадавшему и умолять забрать заявление в прокуратуру в обмен на обещание все оплатить. И если бы не ценность мировоззрений Георгия, его давно бы выставили из ОВО.

Георгий после каждого такого случая корил себя за несдержанность, проклиная свой несносный характер, старательно держал себя в руках два-три месяца, а потом все повторялось…

Жора спустился в подвал, где располагался архив, в котором работала молоденькая девушка Леночка. Лена, заметив торчащую в дверях расстроенную физиономию Жоры, оторвалась от бумаг и горестно вздохнула.

– Опять?

– Угу, – с виноватым видом кивнул тот.

– Ладно уж, выкладывай, чего там у тебя сегодня приключилось. – Она выудила из стопки бумаг чистый лист, взяла в руки ручку и уставилась на Жору.

Выложив более-менее складно обстоятельства происшедшего и ответив на кучу наводящих вопросов, Жора наконец покинул Леночку, оставив ее в сосредоточенном одиночестве строчить рапорт за коробку конфет. Тихонько прикрыв за собой дверь, Жора отошел к окну, оперся о подоконник и невидящим взором уставился на улицу.

Время текло медленно. Жора изнывал от скуки и ожидания, все время поглядывая на настенные часы в конце коридора.

Наконец дверь архива распахнулась, и на пороге показалась Леночка. Процокав каблучками, она протянула Жоре бумагу, исписанную крупным красивым почерком.

– Вот, держи. Расписаться-то сам сможешь?

– Угу, – сказал Жора, принимая лист из тонких, белых рук Леночки.

– Дату не забудь поставить.

– Угу. Это… спасибо большое! – смущенно поблагодарил он.

– Не за что. Конфеты с тебя.

– Без вопросов! – Жора ткнул себя в грудь кулаком.

– Какой же ты балбес все-таки.

Леночка тихонько хихикнула и скрылась за дверью.

Жора прислонился к подоконнику и, наморщив лоб, принялся читать «свой» рапорт, шевеля губами. Все было вроде как верно.

Вытащив из кармана серебристую металлическую ручку и щелкнув колпачком, Жора быстро поставил дату и роспись, высунув при этом кончик языка.

– Ну вот, – сказал он, весьма гордый собой. – Сейчас отнесу майору, и все. И как только Ленка так складно замутить может? – почесав ручкой за ухом, подумал вслух Жора.

Он убрал ручку в карман, пригладил ежик коротких волос и бодро зашагал в направлении кабинета майора. Но тут в конце коридора ему преградил дорогу какой-то странный тип в штатском: в черном костюме и в галстуке.