Поселок погружался во тьму. Сергей постоянно спотыкался о выбоины в дороге. Под ногами хрустели куски крошащегося асфальта и щебенка. Наконец дорога закончилась дверями бара. Сергей толкнул дверь и остановился на пороге, оглядевшись по сторонам.

В баре было сильно накурено несмотря на настежь распахнутые окна. Под потолком плавало облако дыма, струясь и извиваясь спиралями и причудливыми зигзагами. В воздухе витали ароматы еды и пива. Сергей только сейчас осознал, что ничего не ел с самого обеда. Он почувствовал, как рот наполняется слюной.

– О, Серега вернулся! – донесся до слуха Сергея до боли знакомый голос.

Сергей закатил глаза, в душе проклиная нежданный «подарок» судьбы, и обернулся влево. За третьим столом, у окна, в компании двух местных забулдыг сидел его дядька. Забулдыги клевали носом, а крупный телом родственник Сергея все еще был бодр и активен. Он призывно размахивал полупустой кружкой, расплескивая жидковатое разбавленное пиво.

– Серега, давай сюда! Зинка, организуй племяннику пошамкать. Быстро! – крикнул он хрипло в сторону, попутно расталкивая собутыльников, вернее, сокружечников.

Те смотрели на дядьку бессмысленными мутными глазами и покачивались из стороны в сторону, вот-вот готовые рухнуть под стол.

– Ну-ка, братва, по домам. Пора баиньки.

Пьяницы покорно, но нехотя поднялись из-за стола и неуверенной походкой проковыляли к выходу. Сергей, посторонившись, пропустил их без, особого вдохновения приблизился к столу и сел. Брезгливо оглядел стол из грубо сколоченных досок, покрытый засаленной клеенкой с затертым рисунком.

На столе стояли две пустые кружки, все в жирных пятнах, пепельница, полная раздавленных окурков, и тарелка с полуободранной вяленой воблой. Клеенка, покрытая потеками расплесканного пива, была усеяна пеплом и обсосанными до белизны рыбьими костями.

– Здорово, Серега! – Дядька перегнулся через стол и приветственно хлопнул Сергея по плечу. – Зинка, ну где ты там?

Сергей поморщился, потирая занывшее плечо – рука у дядьки была тяжелая.

– Да иду я, иду! Успокойся уже, – из-за стойки выплыла Зина и, покачивая широкими бедрами, приблизилась к столу. В одной руке она держала тарелку с картошкой фри, покрытой кружком жареной колбасы, и кружку пива (вкусы Сергея здесь уже знали), в другой замызганную, сальную тряпку. – Ну-ка, убери лапищи! Я тут маленько протру, – сказала она дядьке.

Дядька убрал со стола локти, отклонившись назад, отхлебнул из бокала и подмигнул Сергею. Глаза у него были красные, налитые кровью. И дышал он тяжело.

Зина наскоро обмахнула тряпкой стол, сметя кости и пепел прямо на пол, более тщательно протерла клеенку около Сергея и, закинув тряпку на плечо, поставила перед Сергеем тарелку и кружку с пивом.

– Спасибо, теть Зин, – поблагодарил Сергей.

– Я заранее приготовила, – сказала та, улыбнувшись. – Увидела, как вы возвращаетесь, и решила, что ты обязательно заглянешь сюда.

Зина почему-то сильно симпатизировала Сергею.

– Угу, – подтвердил Сергей, быстро орудуя вилкой.

– Ну, все. Иди, иди, – дядька помахал на Зину рукой. – Дай парню спокойно поесть.

Он заглянул в пустую кружку, насупил брови, натужно о чем-то размышляя, и протянул кружку удаляющейся буфетчице.

– Принеси-ка мне еще одну.

– Может, хватит с тебя на сегодня? – ворчливо осведомилась та, останавливаясь.

– Но-но! Тоже мне… Тащи давай!

Зина вздохнула, приняла кружку и удалилась за стойку.

Дядька выудил из кармана пачку папирос, вытряс из нее одну, постучал папиросой о тыльную сторону ладони, сунул в вялые от выпитого губы и, чиркнув спичкой, прикурил.

– Ну, рассказывай. – Он развалился на стуле и выпустил изо рта сизое облачко дыма.