Когда капитан появился на пороге Службы безопасности, ему навстречу поднялся дежурный – молодой парень с узким треугольным лицом, впалыми щеками и глубоко посаженными, чуть раскосыми серыми глазами. Парня звали Кир Дортс.

– Продолжайте работать, – остановил его Жакэ.

Тот кивнул и опустился обратно в кресло перед консолью с огромным видеообъемом. Центральное место видеообъема занимало изображение кают-компании.

– Что у нас плохого? – спросил Жакэ, приближаясь к Дортсу.

– Ничего. Все спокойно, – отозвался безопасник, не оборачиваясь.

– Что по нашему подопечному?

– Если не считать излишней нервозности объекта, то пока ничего заслуживающего внимания.

Жакэ помолчал, наблюдая за Кранцем, что-то внушающим своим временным подчиненным. Звука не было – одна картинка. Звук транслировался в гарнитуру безопасника.

– О чем он говорит с ними?

– Бесконечные наставления. Кранц крайне недоволен их слабой подготовкой и ограниченной возможностью поглощать информацию. Правда, я не знаю, какой человек в состоянии впитать в себя за столь короткий срок такую уйму знаний, какую пытается впихнуть в их головы Кранц. Мне кажется, было бы гораздо проще прибегнуть к прямой нейрозаписи. Но Кранц почему-то настаивает именно на пустой долбежке.

– Надо будет поинтересоваться у него относительно этого.

– Мне кажется, бурная деятельность советника скорее рассчитана на эффект у возможного наблюдателя. Кранц сильно переигрывает. По крайней мере у меня складывается именно такое впечатление.

– Интересная мысль, – задумчиво хмыкнул Жакэ, массируя пальцами подбородок. – Но какой в этом смысл? Чего он добивается?

– Могу предположить, что Кранц пытается, во-первых, показать окружающим личную заинтересованность в деле. А во-вторых, большая часть информации, усвоенная агентами столь примитивным способом, неизбежно вылетит у тех из голов по прошествии небольшого промежутка времени, и агенты окажутся неподготовленными должным образом для выполнения возложенных на них обязанностей.

– Интересное предположение, и достаточно логичное. Возможно, именно этого советник и добивается. Не в его интересах тщательно провести поиск в прошлом, а если операция окажется провальной, то его вины здесь нет – он всемерно содействовал, – Жакэ дружелюбно похлопал дежурного по плечу. – У вас отлично варит голова, Кир.

– Не стоит, сэр. Это моя работа, – спокойно ответил Дортс.

– Ну-ну, не скромничайте. У вас есть все записи «вводного курса» Кранца?

– Разумеется, сир, – дернул плечами Дортс.

– В таком случае давайте сделаем вот что: агенты, перед высадкой на планету должны будут пройти обязательное медицинское освидетельствование, во время которого мы незаметно произведем нейрозапись «курса» Кранца. Вы можете самостоятельно подготовить чистый, так сказать, вариант? Или вам нужен помощник?

– Нарезка займет не слишком много времени. Думаю, справлюсь сам.

– Вот и отлично! Доложите, когда запись будет готова, а я пока предупрежу медотсек…

Прыжок в прошлое, которого с волнением ожидала Сельвина, находясь в рубке «Селесты», не запомнился ничем примечательным. Вернее, не запомнился вообще ничем.

«Селеста», окутавшись коконом защитного поля, на счет «ноль» включила хроноинвертор, и яхта в мгновение ока переместилась на тридцать тысяч лет назад, почти в начало эры технического прогресса. Сам прыжок Сельвина, как, впрочем, и другие члены экипажа, не почувствовала. Изменился лишь окружающий «Селесту» космос.

Земля, находившаяся до того в каких-нибудь полумиллионе километров от судна, в одно мгновение отпрыгнула назад и вбок, превратившись в крупную звездочку. Нисколько не изменившееся Солнце сместилось вправо. Звезды такими же острыми неподвижными иглами продолжали ровно светить. Хотя, опытный взгляд заметил бы некоторое изменение в их положении – за тридцать тысяч лет звезды изменили свое положение.