– Я никогда не был в Цюрихе.

– Я убежден, что очень скоро вам представится случай там побывать, – сказал банкир загадочно, знаком приглашая Холкрофта занять кресло за столом.

– Сейчас это к делу не относится, – сказал Ноэль; он сел, расстегнул дождевик, но не снял его.

– Извините, если обидел вас. – Манфреди откинулся на спинку кресла. – Я еще раз приношу вам свои извинения. Мне хотелось бы взглянуть на ваши документы. Пожалуйста, покажите паспорт. И водительские права, а также все бумаги, в которых указаны ваши особые приметы, прививки – все в таком духе.

Холкрофта обуял гнев. Помимо всех неудобств, которые он вынужден терпеть в связи с этим делом, его раздражал покровительственный тон банкира.

– Зачем? Вы же знаете, кто я. Иначе вы бы не открыли мне дверь. У вас, вероятно, моих фотографий и информации обо мне больше, чем у государственного департамента…

– Доверьтесь старику, сэр, – сказал банкир, пожимая плечами, и к нему вновь вернулись любезность и обходительность. – Сейчас вам все станет ясно.

Ноэль нехотя полез в карман пиджака и достал кожаное портмоне, где лежали его паспорт, медицинский сертификат, международные водительские права и два рекомендательных письма, из которых явствовало, что он дипломированный архитектор. Он передал портмоне Манфреди:

– Здесь все. Можете ознакомиться.

С едва ли не большей неохотой банкир открыл портмоне.

– Такое ощущение, что я подглядываю в замочную скважину…

– Так оно и есть, – прервал его Холкрофт. – Я не просил об этой встрече. И, честно говоря, эта поездка в Женеву нарушила мои планы. Я бы хотел поскорее вернуться в Нью-Йорк.

– Конечно, конечно, я понимаю, – тихо сказал швейцарец, изучая документы. – Скажите, какой был ваш первый проект вне Америки?

Ноэль подавил раздражение. Он совершил столь длительное путешествие за океан, так что теперь не было смысла отказываться отвечать.

– В Мексике, – ответил он. – Для треста гостиниц «Альварес». Работы производились к северу от Пуэрто-Вальярта.

– А второй?

– В Коста-Рике. Правительственный заказ. Здание почтового управления в 1973 году.

– Какую сумму составил доход вашей нью-йоркской фирмы в прошлом году? Без издержек.

– Это не ваше дело, черт возьми!

– Уверяю вас, мне эта цифра известна.

Холкрофт, сдаваясь, резко помотал головой.

– Сто семьдесят три тысячи долларов с мелочью.

– Учитывая стоимость аренды помещений, зарплату сотрудников, оплату оборудования и прочие расходы, цифра не очень-то впечатляющая. Вам не кажется? – спросил Манфреди, все еще внимательно рассматривая бумаги.

– Это моя собственная компания. Там минимальный штат сотрудников. У меня нет партнеров, нет жены, нет долгов. Могло быть и хуже.

– Но могло быть и лучше! – сказал банкир, взглянув на Холкрофта. – В особенности если принять во внимание ваш талант.

– Могло быть и лучше.

– Вот и я так думаю, – продолжал швейцарец. Он сложил документы обратно в портмоне, передал его Ноэлю и подался вперед. – Вы знаете, кто был ваш отец?

– Я знаю, кто мой отец. Его зовут Ричард Холкрофт, родом из Нью-Йорка, муж моей матери. Он жив и здоров…

– И на пенсии, – завершил Манфреди. – Он, как и я, банкир, но едва ли похож на наших швейцарских банкиров.

– Он был уважаемым человеком. Его уважают.

– За семейное состояние или за профессиональные достоинства?

– За то и другое, я бы сказал. Я люблю его. Если у вас есть какие-то возражения, держите их при себе.

– Вы преданны. Я уважаю это качество. Холкрофт появился на горизонте, когда ваша мать – женщина потрясающая, между прочим, – переживала тяжелейшие времена. Но давайте не будем лукавить. Забудем о Холкрофте. Я имею в виду вашего настоящего отца.