Газеты быстро кончились, остались только спички. Егор, хлюпая носом, поджигал одну за другой, рассматривал щенят – коричневые, бежевые, с темными пятнышками и светлыми кляксами, все пять сложились в клубок и сладко спали.

– Егор! – мальчик вздрогнул от неожиданности, в подвал забежала мама, – мальчик мой, я же тебя везде ищу! А что, что здесь происходит? – она удивленно озиралась, переводя взгляд с газет на Лорку. Почуяв опасность, собака насторожилась, напряженно поднялась. И впрямь вслед за мамой вбежали соседи, ахнули и сразу принялись куда-то звонить.

За несколько часов до Нового года Егор сидел у пушистой елки, подносил к уху нарядные коробки подарков, пытаясь угадать их содержимое. Взрослые суетились на кухне и все время смеялись, мальчик же постоянно думал о Лорке и о том вечере, хотя его заверили, что волонтеры заботятся о малышах и с ними все в порядке.

Неожиданно все замолчали, хлопнула входная дверь, а в комнату вошла мама. Она прижимала пушистый плед, и мягко улыбаясь, протянула его сыну: «С Новым годом, сынок!» Егор осторожно протянул руки, а из пледа донеслось звонкое «ГАВ».

– Какие командировки в Новый год! Твой директор сумасшедший!

Мама ворчала, а я, наспех ее поцеловав, уже бежала к такси в аэропорт. На вежливый вопрос: «Есть ли по пути пробки», водитель лишь пожал плечами и увеличил громкость приемника. Настроение было паршивым, ехать не хотелось, хотя и перспектива остаться дома тоже не радовала.

Быстро стемнело, мы уже находились за городом, как я заметила, что наша скорость стремительно падает, а поток транспорта сжимается все плотнее. В соседних машинах резвились дети, в окна дышали собаки, а из багажника красного «Жигуленка» выглядывала пушистая зеленая ель. Вокруг все жило, перемигивалось, машины гудели, от них исходил густой белый пар, и все бы ничего, но за полчаса мы проехали всего метра три.

В груди застучали молоточки, на самолет мы не успеем. Поймав взгляд водителя, я сорвалась на крик: «Вы виноваты! Вас спрашивали про пробки, вы таксист, и должны это знать! Я такую жалобу на вас напишу!» Но водитель отмахнулся: «Дамочка, успокойтесь. Вы такая не одна, Новый год на дворе».

Я решила подышать воздухом и, повинуясь порыву, вышла из машины и ладонями накрыла лицо. Не знаю, сколько прошло времени, но стоило мне открыть глаза, я ахнула от удивления – все было на месте, но ничего не двигалось.

Время словно остановилось, клубы дыма зависли в пространстве, собака застыла, подавая лапу, а те самые дети окоченели в бесконечном потоке смеха. Темноту разрывал свет фар, но вокруг стояла звенящая тишина. Неожиданно у кромки заснеженного леса на краю дороги я увидела бабушку с клюкой, и та, о, чудо, позвала меня к себе. Я направилась к ней, обходила неподвижные автомобили с застывшими в них людьми. Бабушка, тоненькая и маленькая, словно цветочный стебель, молча протянула мне крохотное зеркальце: «Тебе никогда не хватало времени, а сейчас оно у тебя есть. Немного, но только твое, воспользуйся им!»

Не понимая ее слов, я взглянула на вещицу в руке и обомлела.

Будто слайды в отражении побежала моя жизнь: вот мама у роддома, папа покупает мне первый велосипед, потом мы втроем едем на море, а вот папе ставят смертельный диагноз, и мама просыпается совершенно седой. После она трудится на трех работах, чтобы поднять на ноги дочь, я вижу свои слезы из-за проваленного экзамена в медицинский, вот поступаю на ненавистную экономику, зато на бюджет. Дальше вереница офисов, отчетов, бумаг, задержки до ночи, бесконечные совещания, сомнительные встречи и редкие перерывы для праздников и свиданий.