– Тарелка одна, нас двое. Надо потесниться.

– А что, вторая тарелка была платная? – уточнила я. – А ложек почему две?

– Так надо, Малинка. Ешь давай, я никогда себе не прощу, если ты погибнешь от голода!

– А если я погибну не от голода? – заинтересовалась я

Потянулась за тарелкой, чтобы было удобнее, но Багров укоризненно покачал головой:

– Я подержу, – снова умилился он.

Я зачерпнула первую ложку, отправив рот порцию вкуснейшего плова, и чуть не поперхнулась, когда наглая ладонь Артура, с зажатой в ней ложкой, тоже полезла в эту же тарелку.

Он подмигнул мне, продолжая с аппетитом есть.

– Ты что творишь? – прошипела я.

– Что я творю? Кстати, заучка, ты не знаешь, как правильно, вот если я что-то натворил – я творец или тварюга?

– Филологи живут через стенку, – подсказала я.

– Не пойду к филологам, – подумав, решил Багров.

– Есть с одной тарелки негигиенично, – завелась я.

– Зато приятно, и посуды меньше мыть, – не растерялся Багров.

– Да откуда ты такой наглый на мою голову взялся? – взвыла я.

– Тебе напомнить? – иронично приподнял бровь Артур. – Смотри, Малинка, Демид с Соней спокойно едят из одной тарелки, и никто не возмущается.

– Мы слишком мало знакомы, чтобы есть из одной тарелки, – снова попыталась я достучаться до его здравого смысла.

– Да? А мне кажется, что я тебя всю жизнь знаю, – легко ответил Багров.

Я не нашлась что ответить. Сопела, но продолжала упрямо есть.

– Все, не могу больше, – выдохнула я.

– Ползернышка в день, – мгновенно подсчитал Артур. – Малинка, а ты мне дашь свой номер?

– Зачем? – подозрительно уточнила я.

– Звонить тебе буду по ночам, – сверкнув глазами, пообещал Багров, – и по дням тоже.

– Не надо, – испугалась я.

Багров отставил в сторону пустую тарелку и снова повернулся ко мне. Сделал вид, что чешет затылок, поднял руку, а опустил уже на мое плечо и придвинул меня к себе поближе.

От его тела снова шел жар, а я просто растерялась, оказавшись в крепких медвежьих объятиях. И почти перестала дышать, потому что ощущения были очень странные. Одновременно жарко и холодно, безопасно и нервно. Очень нервно.

Очки сползли на нос, остановившись практически на его кончике. Багров, заметив это, протянул руку и аккуратно поправил на мне окуляры.

Я вздрогнула и попыталась отодвинуться.

– Завтра твоя очередь мне готовить, – тут же отвлек меня физкультурник.

– Да ты о чем-нибудь, кроме еды, когда-нибудь думаешь? – практически взвыла я.

– О круассане у тебя на голове, который ты вместо прически накрутила, – широко улыбнулся Багров, а мне вдруг показалось, что он надо мной издевается.

И специально дураком притворяется. Что-то было такое в глубине его глаз. Озорство, веселье и что-то еще, чего я не поняла.

– Так что завтра жду обед, Малинка, – «обрадовал» меня Багров, – я страдал, лук резал. Должна же быть какая-то сатисфакция за мои страдания?

– Не нужно свою сентиментальность сваливать на лук, – сыронизировала я.

– Заучка… – предупреждающе зарычал Артур.

– Да отстань ты! Не буду я тебя кормить!

– А кого будешь? – приподняв брови, удивленно поинтересовался Багров, снова выводя меня из себя.

– Себя! – рявкнула я.

Отвлеклась, только когда Соня громко объявила:

– Вам всем пора. Дема, ты поел?

– Поел, – согласился с ней Демид.

– Молодец. Посуда с тебя. Лука, Артур, вам спать пора.

– Спать? – ахнул Артур. – Софа, еще даже «Спокойной ночи, малыши» не закончилось.

– А тебя, Артур, я запишу в свой блокнот. Пока карандашом, но если ты спать не пойдешь… – предупредила его подруга.

– Какой блокнот? – развеселился Багров.

– В котором волшебная палочка из Хогвартса лежит, – подсказал ему Демид. – И когда запрет на магию вне стен Хогвартса снимут, то Соня от души нафеячит по всему списку грешников. Так что лучше иди спать, друг, не гневи судьбу.