Чаровницы могут применять чары как против врагов, так и для усиления себя или союзников. Вот самые простые примеры: укрепление доспехов благословенной аурой прочности, ускорение рефлексов с помощью краткого заговора, нейтрализация ядов, аура игнорирования боли, создание холодного оружия буквально из воздуха, «силовая волна», сметающая всё на своём пути, и многое другое, применяемое в открытом поединке.

Когда же ярость войны утихает, сложив мечи подле благоразумия или хитрости, в ход идут бесконтактные чары: «проклятие немощности», мраковая порча и знаменитая во всём Драо «чумная ловушка», устрашающая врагов незыблемой справедливости даже в их собственном ложе.

Вероятно, чаровницы не удивят вас яркими цветами волшбы, но, поверьте на слово, встречу с одной такой вы никогда не забудете.

В противовес сдержанным представительницам прекрасного пола мужи-кудесники просто обожают распускать на поле брани пышную драматургию. Они черпают силу у солнца, которое для них инструмент как для атаки, так и для защиты. Кудесники способны создавать ручные молнии, быстро исцелять несмертельные раны теплом небесного светила, поднимать золотые щиты и испускать лучи благодати, испепеляющие всех тех, кто не чист сердцем.

В дневное время последователи Бастиона Ауроса гораздо сильнее, чем в ночное. Когда дар высшего бога покидает небосвод, мужи в белых мантиях полагаются на специальные браслеты у себя на запястьях. Выкованные из драгоценного металла таннура13, эти украшения в течение дня впитывают солнечную энергию и позволяют её использовать. При острой необходимости… Запаса света в браслетах вряд ли хватит на продолжительный поединок, но кудесники и не привыкли к подобному. С первых годов обучения их тренируют заканчивать противостояние как можно быстрее. Здесь логика проста: одно движение приравнивается к малой победе. Кудесник не имеет права на промах. Он бьёт метко во славу Бастиону.

***

Всё вышеописанное звучит крайне интригующе – задаёт почву для размышлений о немыслимой мощи, колоссальных привилегиях и невероятной власти. Трудно представить себе человека, не осознающего груз ответственности. Волшба даёт очень много, но даже среди её избранников найдётся тот, которому мало. Некий жаждущий приумножить своё могущество, подняться на ступень, недоступную плебсу. Именно об этом герое истории сейчас пойдёт речь…

О кровном сыне Мэйлора Яноша.

Мальчишка с белыми, как снег, волосами рос без матери. По замыслу богов или по воле злого рока его воспитанием занимался отец. Он видел в собственном дитя ничем не примечательного послушника академии, кои приходят на обучение сотнями каждый год. Янош младший был предоставлен себе, удостаиваясь внимания уважаемого предка лишь с преподавательской точки зрения. Но и здесь были свои особые моменты…

Покуда все студенты прилежно постигали учения кудесничества, Тигиан делал вид, будто у него всё валится из рук. Хитрый двадцатидвухлетний парнишка понимал, что с дурака меньше спроса, а потому никто не стал бы подозревать его в ведении грязных делишек. Сверстники смеялись над ним, напарник ненавидел на каждом совместном задании, а отец иногда посылал лишь сухой кивок, если сын добивался мало-мальски успехов напоказ. Никто не был для отпрыска Всеотца другом, и в этом он нашёл для себя своеобразное испытание. Он смиренно ждал и усердно работал, окружённый комфортной легендой кудесника-неудачника.

Янош младший готовился продемонстрировать миру данное ему величие – в один прекрасный день.

Его амбиции казались безграничными, однако внешность – издёвка богов – им не соответствовала. Вопреки ожиданиям всего царского двора Тигиан Янош не унаследовал красоты своего отца. Со втянутой в плечи шеей, бледный, точно моль, и болезненно худой, он сутулился, дабы скрыть за длинными волосами уродливое лицо. Едва кто-нибудь из знакомых упоминал имя парня вслух, все сразу вспоминали его кривой нос, впалые щёки и этот отвратительный будоражащий рассудок, смехотворный в глазах богов тщедушный подбородок. Воистину, праздные небожители поиздевались над главой академии, послав ему столь безобразного наследника. Единственным спасением холста его неприглядности были удивительно яркие жёлтые глаза, как у горной лисы, обрамлённые длинными ресницами. Они несли тяжкое бремя, передавая всю суть своего обладателя: он не так прост, как кажется.