– Наш властитель! – десятеро пали ниц. – Мы здесь, чтобы служить тебе! Мы готовы бросить вызов страху! Готовы отказаться от наших имён! Скажи как? Скажи, кем мы станем под твоим началом?!
Широкая улыбка, аки зев полумесяца, в тот момент украшала лик Лариона/Сиона. Протянув пред собой правую длань, держа в ней само сосредоточение невидимой взору власти, он поприветствовал новоприбывшие пополнения своей армии.
Будущие оболочки его Я.
– Мы Сион Марнъ-ядос! Цинтропос! Мы все!
Изображение №5: Старик – более не одинокий на своём пути.
«Мы Цинтропос» – песнь жрецов забытой церкви.
Сквозь чёрный огонь, что правил миром Драо, мы брели,
Через дебри пустоты, жар пламенной пыли…
Но в раскате громовом спасенье обрели,
И останемся верны – вот клятва на крови.
Гром нарастал,
Нас застал,
Пламень-поглотитель;
Лязг – то металл,
Что ковал,
Наш освободитель!
Вот час настал,
И он встал,
На кровавый пьедестал:
Мы – Сион Марнъ-ядос! Цинтропос!
Так, без оружия сразив бушующее зло,
Спаситель даровал кровавое клеймо.
В слиянии обрести величье суждено:
Кровь стала нашей, мы – его. Отныне всё одно.
Гром нарастал,
Нас застал,
Пламень-поглотитель;
Лязг – то металл,
Что ковал,
Наш освободитель!
Вот час настал,
И он встал,
На кровавый пьедестал:
Мы – Сион Марнъ-ядос! Цинтропос!
Путь чистой крови оросит, омоет землю!
Мы начинаниям твоим всецело внемлем!
И в единении сердец рассвет встречаем,
Впредь без сомненья, вне утрат и чаяний!
Гром нарастёт,
И придёт,
Пламень-поглотитель;
Лязг – то металл,
Что куёт,
Ваш освободитель!
Вот час настал,
И он встал,
На кровавый пьедестал:
Мы – Сион Марнъ-ядос! Цинтропос!
Гром! Пламень! Лязг металла!
Он непобедим!
Гром! Пламень! Лязг металла!
Разум наш един!
Гром нарастёт,
И придёт,
Пламень-поглотитель;
Лязг – то металл,
Что куёт,
Ваш освободитель!
Вот час настал,
И он встал,
На кровавый пьедестал:
Мы – Сион Марнъ-ядос! Цинтропос!
Глава 6. Кирианский григор
Тридцать седьмой день пятого месяца.
Далёкая страна Кириан-Волш – родина элемантии. Будучи островным государством, она никак не зависела от политики четырёх королевств, а затянутый туманом оплот всего загадочного в мире Драо для неё был не интереснее иссохшего колодца. Все эти факторы сыграли важные роли в становлении кирианского общества, отказавшегося от варварских методов получения власти, часто практикуемых в землях гинов. Чужая война не интересовала островитян. Их кожа была темна, как глубины океана, а помыслы чисты, как родниковая вода.
Летописцы Кириан-Волша собирали обстоятельные труды не только о волшбе, но и о великих мировых событиях, например, о том знаменательном дне, когда четыре королевства гинов наконец наладили связи с островитянами, запустив поставки продовольствия и металлов за границу. Два народа по-настоящему узнали друг друга, поняли, что, несмотря на очевидные различия, между ними есть много общего, и пришли к выводу, что, заключив союз, смогут обогатиться как в духовном плане, так и в материальном.
Песни, принципы кулинарии и даже мода… По крупице жители континентов передавали культурные ценности кирианцам, но в один момент столкнулись с сопротивлением. Рыцарство на островном государстве, увы, не прижилось. Его посчитали дикостью, пережитком времени. Многовековые учения григоров, столь благородных в своём стремлении защищать централизованную власть, напоминали кирианцам лишь о смутных временах, когда они сами вели бессмысленные войны между собой.
И пусть это различие между культурами двух народов было весьма ощутимым, гины не решались вступать в полемику государственного масштаба. Уж слишком ценными и в то же время хрупкими были отношения. Неудобный вопрос быстро замяли, каждый остался при своём мнении.