Но путь ее загородила чья-то сине-черная рука, сопровождаемая громким шипением. Она намертво ухватилась за руку Кэти и постепенно, секунда за секундой, из груды мусора с грохотом выбрался бывший мужчина в разодранной до дыр майке. От неожиданности Кэти испустила протяжный детский визг, когда осознала, что кот, которого она пыталась спасти – на самом деле являлся остатками ужина очередной музы. И, судя по недовольному шипению, мы прервали ее трапезу.

Кэти с ужасом отпустила разодранный кошачий хвост, вокруг обглоданного тела которого начинал скапливаться рой мух. По руке девочки стекала густая кошачья кровь и бывший человек попытался притянуть ее к себе, намереваясь устроить себе полноценный ужин. Я мигом бросилась вперед и двумя руками зацепилась за девочку, оттаскивая ее назад. С горем пополам нам удалось оторваться от музы, и мы вместе упали на спину, болезненно раздирая одежду и кожу об асфальт.

В воздухе раздалось недовольное шипение музы, а вдалеке – вой знакомых рейдерских сирен и непрерывная автоматная очередь. Я с трудом поднялась на ноги, пытаясь помочь встать девочке, которая неудачно приземлилась на лицо, болезненно раздирая половину щеки. Она продолжала нервно всхлипывать, и я не глядя взяла ее за руку, уводя прочь от вечно голодного мертвеца.

Уже заметно стемнело.

Раньше, еще месяц назад в этом районе кипела жизнь. Мимо пролетали автомобили и до отвала набитые туристами двухэтажные рутмастеры. Люди прогуливались по знакомым старинным улицам города, кто-то спешил домой с огромными продуктовыми пакетами, а кто-то сидел на подъездной ступеньке и молча разглядывал прохожих.

Вокруг царила легкая, непринужденная атмосфера с невероятно быстрым ритмом жизни, который мы даже не замечали. Освещение на улице было колоссальное: как только солнце заходило за горизонт – абсолютно каждый фонарь загорался светом теплого мягкого оттенка. Яркие фары мимо проезжающих автомобилей, свет из окон офисных помещений, жилых домов и прозрачных витрин магазинов – все это создавало какую-то особенно теплую атмосферу мегаполиса, не давая ни единого шанса на негативные мысли и эмоции.

Но прямо сейчас эта улица, напрочь лишенная освещения, является нашим врагом. Из любого темного угла на нас может накинуться парочка ходячих трупов или агрессивно-настроенные рейдеры с заряженными автоматами.

Я старалась изо всех сил сдерживать нервную дрожь в руках, чтобы не передавать свое состояние Кэти, но, как известно, – чужой страх крайне заразителен. Девочка продолжала мужественно сглатывать слезы, покорно следуя за мной по пятам. По спине пробегал очередной табун мурашек, когда я улавливала приближающийся рев мотора автомобиля рейдеров.

Где Рон?! Он ушел в магазин через дорогу, а не через пару кварталов от нас! Мы не можем продолжать стоять на месте и ждать его! А вдруг… вдруг с ним что-то случилось в том магазине – незапланированная толпа муз или… его настигли те самые рейдеры, которые беспорядочно расстреливают все мимо проезжающие помещения.

Не хочу думать о плохом… Не хочу. Не хочу. Не хочу.

Кровь стыла в жилах, учащенный пульс бился в шее, сердце стучало в ушах и вырывалось из груди, словно испуганная птица в клетке. Мы были похожи на тех пернатых, которых может испугать один лишь звук, после чего они начинают нервно биться об железные прутья клетки.

Мы не могли бежать по открытой улице: в любой момент нас могли подстрелить рейдеры или того хуже – насильно запихнуть в фургон, чтобы поставить на нас парочку опытов.

Как только я краем глаза уловила фары белоснежного фургона – Кэти тут же потянула меня назад в сторону заднего входа одного из офисных зданий. Ее белокурые косички резво подпрыгивали вверх, и каждые несколько секунд она оглядывалась в мою сторону, чтобы убедиться, что я бегу вслед за ней.