– Хирург высокого уровня… – задумчиво повторил за мной Жан. – А загремела сюда небось из-за врачебной ошибки.

Опять он интересуется Жанкой, подумала я, а ведь ещё даже не поинтересовался, как я сюда попала. Но вслух ответила:

– Не совсем. Она сама тебе когда-нибудь расскажет свою грустную историю. Хотя это и не заведено среди базистов.

– Почему же? Ведь всем здесь известно, по какому принципу отбирают заключённых на базу.

– Да, ты прав. Но все люди разные и всё равно возникали некоторые недопонимания. Несколько лет назад, ещё до моего появления на базе, люди делились своими историями с окружающими. Так вот, находились те, у кого история соседа вызывала сомнения в его невиновности. Из-за этого начинались волнения внутри общества. Тогда Жданов чётко постановил: не разглашать своих судебных дел. Базисты с радостью приняли новое правило. Ходили даже слухи, что некоторых особо ценных экземпляров Жданов перехватывал после зала суда, невзирая на степень их вины.

– То есть, вполне вероятно, среди нас ходят и истинные убийцы?

– Это только слухи. Сам понимаешь, – пожала я плечами.

– Ну а тебя за что судили? – Похоже, Жан не обратил внимания на правило неразглашения. Или же просто решил, что на нас оно не распространяется.

– За непредумышленное убийство троих человек, – не раздумывая, ответила я.

– Как же так вышло? – участливо поинтересовался он, видимо, заметив, как я погрустнела и напряглась. – Хотя ты, конечно же, не должна мне ничего рассказывать, – опомнился он.

– Что ты. Мне абсолютно нечего стыдиться. Со дня аварии я так ни разу и не почувствовала себя виноватой. Даже не знаю, хорошо это или плохо.

Я в подробностях начала рассказывать Жану о событиях, повлёкших за собой неутешительный судебный приговор, даже не подозревая, что будет так тяжело снова вспоминать аварию, суд – особенно проговаривать вслух всё то, что тогда произошло. Последний раз я рассказывала эту историю год назад Жанне. На глазах моих проступили слёзы. Заструившись по щекам, они падали на толстовку, и без того мокрую от дождя.

Жан, всё это время подливавший вина в мой стакан, подошёл поближе и участливо прикрыл своей тёплой ладонью мою холодную руку. Когда я закончила, Жан заговорил.

– Тебе, несомненно, не в чем себя винить. Ты молодец, что так хорошо держишься. – Он взял и вторую мою замерзшую руку в свои ладони. – Ты такая холодная. Нужно высушить одежду.

Жан заботливо снял с моих плеч мокрую толстовку, приблизившись при этом настолько, что я чувствовала его тёплое дыхание. Заметив, что я вся дрожу, он подошёл ещё ближе и прижал меня к себе, видимо, пытаясь обогреть.

Мне действительно стало теплее. Но от осознания того, что Жан так близко, что он обнимает меня, пусть даже с целью всего лишь согреть, дрожь в моём теле не унималась, а, наоборот, нарастала. С чем можно сравнить это состояние? Возможно, только лишь с самым первым поцелуем. С самой первой любовью. Пока я пыталась найти красочное описание своему мироощущению в этот момент, я почувствовала на своей шее мягкое тёплое прикосновение – Жан коснулся меня губами. Я не могла поверить своим собственным ощущениям – настолько это было сказочно и волшебно. Впрочем, именно так, как я сама того желала.

Секунду спустя Жан так же нежно коснулся мочки моего уха. Очередной невидимый разряд пронзил моё тело. А ещё через секунду он примкнул губами к моим губам. В этот момент ушла дрожь, прошёл страх. Теперь всё так, как должно было быть. Не слишком ли быстро? Нет. Скорее это как раз то, чего я ждала очень долго. Слишком очевидно было взаимное притяжение, и не было никаких причин с ним бороться.