И наконец, студентам объясняли, как поступить, если погибнет кто-то из их отряда. Они должны написать подробный отчет о случившемся и добиться того, чтобы прочие участники экспедиции утвердили его. «В случае потери одного из ваших людей, прежде чем уйти, предоставив его собственной участи, созовите официальное собрание отряда, спросите, убеждены ли они, что вы сделали все возможное для его спасения, и запишите их ответы», – призывает Гальтон. Если кто-то из членов экспедиции умрет, следует собрать его вещи для передачи родным и с почестями похоронить тело. «Выберите приметное место, выкопайте глубокую могилу, обложите ее ветками колючих кустарников и хорошенько забросайте сверху тяжелыми камнями, чтобы защитить ее от хищных животных».

После более чем годичного курса Фосетт держал экзамен вместе со своими соучениками. Студенты должны были продемонстрировать топографические и картографические навыки, требовавшие глубокого понимания геометрии и астрономии. Фосетт часами штудировал свою науку вместе с Ниной, которая разделяла его интерес к исследованиям и без устали трудилась, чтобы помочь ему. Он знал, что в случае неудачи ему придется вернуться к отправной точке и снова стать солдатом. На экзамене он тщательно написал ответы на все вопросы. Закончив, он передал лист Ривзу. И стал ждать. Ривз сообщил студентам их результаты и затем обрушил на Фосетта неожиданную новость. Он сдал экзамен – но не только. В своих мемуарах Ривз выделяет Фосетта среди прочих, отмечая, что тот окончил курс «с отличием». Фосетт добился своего; он получил официальное одобрение Королевского географического общества – или, как он сам выразился, «КГО признало во мне исследователя». Теперь ему нужна была лишь конкретная цель.

– Не поедешь же ты вот так, – заметила моя жена.

Я опустил взгляд на кровать, куда выложил несколько пар шорт и пару адидасовских кроссовок.

– У меня еще швейцарский армейский нож есть, – сообщил я. – Что-то не очень ты мне доверяешь.

На другой день, вняв ее увещеваниям, я отправился на поиски места, где можно приобрести более подходящее снаряжение. Друзья направили меня в один из крупных манхэттенских магазинов, который обслуживает все растущее число любителей походов, внедорожных мотоциклов и экстремальных видов спорта, а также лихих пейнтбольных рубак (по выходным). Магазин был размером почти с заводской склад. Я шагнул внутрь, и у меня закружилась голова. С потолков и стен свешивались палатки радужных цветов и каяки банановой окраски, розовато-лиловые горные велосипеды и сияющие неоном сноуборды. Целые прилавки были отведены под репелленты против насекомых, сублимированные продукты, мази для губ и кремы от загара. Особый отдел был посвящен всевозможной обуви («Наши гуру подберут вам идеал!» – гласила надпись), где едва хватало места для каких-то «пружинных снегоступов с застежкой-храповиком». Имелись специальные уголки для «адреналиновых носков» и комплектов из майки и трусов фирмы «Теквик». На стойках располагались журналы – «Любители походов», «Турист-походник» и им подобные; на обложку издания «За порог – и в поход»[17] были вынесены слоганы «Атаку медведя можно пережить!» и «Последние нехоженые места Америки: 31 способ обрести уединение, найти приключения – и самого себя». Повсюду толпились покупатели, по виду – типичные «фанаты экипировки». Казалось, чем меньше в мире остается возможностей для подлинного первооткрывательства, тем больше появляется разнообразных средств для всех, кто все же попытается этим заняться, и тем изощреннее становятся приспособления, с помощью которых люди стремятся воспроизвести эти ощущения: растяжимые тросы для прыжков-банги, сноуборды… Однако, пожалуй, теперь путешествия больше не направлены на совершение открытий во внешнем мире, – напротив, они устремлены внутрь, к тому, что путеводители и брошюры именуют «походной терапией с погружением в дикую природу» и «личностным ростом при помощи приключений».