– Им до сих пор нужен секс? – насторожилась я и с содроганием вспомнила сальные волосы и грязные руки покойников.

– Им нужна женская ласка и нежность, – печально проговорил дядя Гена. – А также вкусный обед и выстиранная одежда.

– А где ваше место жительства? – чувство жалости поднялось из глубин моего подсознания. – Явно не в Корнеевке.

– Не в Корнеевке, – согласился бывший сосед. – Когда я умер, Шура с детьми уехала на север, там нашел хорошо оплачиваемую работу Валерка. Он и Люду, можно сказать, выдал замуж за своего сотрудника. Я остался один-одинёшенек. Как-то, уже после кончины жены, попытался оставить свой труп и перебраться поближе к ней, не удалось. Конечно, за самоуправство меня наказали, я провел полгода в аду. Если бы ты знала, как там жутко… Но я терпел и молился.

– В аду! – обомлела я. – Расскажите о нём!

– Потом как-нибудь, – поморщился дядя Гена.

– Где вы сейчас проживаете? – любопытство взяло верх над страхом и мне показалось, что я окончательно взяла себя в руки.

– В Троицке, – горько усмехнулся Ширяев. – С Леонтием мы познакомились в преисподней, он отбывал наказание в пять лет. Здесь, в параллели, раз в неделю нам предоставляют выходной, и мы вольны провести его где хотим. Вот я и оказался у Силыча в гостях.

– Всем предоставляют? – вспоминая пустые улицы мертвого города, не поверила я.

– Не всем, – мотнул головой Геннадий, – только образцово-показательным. В выходные наши люди разлетаются по всему свету и, изображая привидения, пугают живых. Особенно любят они старинные замки с приветливыми фантомными хозяевами. В некоторых из них даже устраиваются балы.

– Не хило, – хмыкнула я. – А что Корнеевы? Им не дают отпуска?

– Они сами не хотят путешествовать. Говорят, устали. А когда накапливается усталость, хочется оказаться ближе к Богу, – вздохнул бывший сосед. – Единственное, что их радует, это свидания с женами, но свидания очень редки, а женской ласки хочется каждый день.

Мне снова стало плохо, я с ужасом представила похотливые руки грязных жмуриков. Причем, сразу четверых.

– Тебе надо бежать, – вернулся к первоначальной теме Ширяев. – Я попробую помочь, девочка.

– Да? – обрадовалась я, хотя всё во мне кричало о неверии в успешность отчаянного мероприятия. – Когда?

– Сегодня ночью, – тихо проронил бывший сосед и приложил указательный палец к губам. – А пока веди себя примерно и изображай желание привезти сюда гору самых разных цветов.

Я закивала, но тотчас вспомнила о намерениях Корнеевых сделать меня общей женщиной. А что если они приступят к криминальным действиям немедленно? Уголовники не боятся вернуться в тартарары?

– За что сидел в преисподней хозяин дома? – осмелилась спросить я.

– Довел до самоубийства кого-то, – пожал плечами бывший сосед. – О своем проступке он особенно не распространялся.

За окном послышались шаги, я вздрогнула, Ширяев вскочил с полатей. Через минуту скрипнула дверь, вошел Леонтий и подозрительно покосился на товарища по адовым нарам.

– Сейчас ухожу, – отрапортовал ему дядя Гена. Его щеки запылали. – А Кристина должна отдохнуть. Она очень устала. Не тревожь её, пожалуйста.

– Предлагаешь бросить её одну для сбега? Уж не мнишь ли ты воротить жену сыну? – Силыч занервничал. – Даже ради нашего дружества не пойду на это.

– Понял уж, что не отпустишь, – Геннадий длинно и долго вздохнул. – Хотя Валерия жалко, но тут ничего не поделаешь. Придется смириться. А ты успокойся, девочка, – это он обратился ко мне, – и научись послушанию. Поскольку живая, станешь выбираться в Александровск, покупать семена цветов и сумками приносить их сюда. А еще будешь покупать саженцы. Так ведь?