– Ты до сих пор любишь её, – тихо произнесла Рысь.

– Люблю. Ненавижу. Я научился жить без тебя, без эмоций, но ты вернулась, и я не знаю, как мне теперь быть.

Елисей поднялся с дивана и подошёл к девушке вплотную, но всё же не прикоснулся к ней. Рысь не отдёрнулась, она не отводила взгляда от серо-голубых глаз, в которых за напускным ледяным спокойствием бушевал самый настоящий огонь. Наёмница чувствовала тепло, исходившее от тела и губ мужчины, его дыхание. Сердце забилось чаще.

Напарники с минуту стояли друг напротив друга на расстоянии одного глубокого вдоха, однако никто из них не пошевелился и не попытался сократить дистанцию. Отшельник первым отвёл взгляд, отошёл в сторону и вышел из комнаты отдыха, не задев девушку.

Через пару шагов он остановился и, не оборачиваясь, произнёс, особо подчеркнув интонацией имя:

– Доброй ночи, Рысь.

Наёмница неподвижно слушала удаляющиеся шаги, чем-то они были похожи на стук теннисного мяча.

* * *

Утром ни Елисей, ни девушка не подали вида, что ночью что-то произошло. Они не шарахались друг от друга и не попытались возобновить разговор. Ещё до рассвета все члены команды позавтракали, приняли дозу антидота, каждый выбрал себе оружие по душе и приготовился к подъёму на поверхность.

В этот раз бойцы воспользовались тем же самым лифтом, на котором спускались вниз, хотя при обследовании бункера нашли ещё три подъёмника в разных отсеках. Створки над головой раскрылись практически бесшумно, платформа подняла команду на поверхность.

Первым делом наёмники рассредоточились и заняли позиции таким образом, чтобы охватить взглядом пространство во всех направлениях и в случае необходимости прикрыть спину товарищам. Визуально в ангаре ничего не изменилось, посторонних звуков, запахов и следов чужого присутствия не наблюдалось.

За пределами стен наземного помещения всё тоже осталось прежним. Только трава, листья и местами кора деревьев радужно переливались в лучах поднимающегося солнца. Тишину леса наполняли привычные звуки: птичьи трели, шелест листвы под ненавязчивыми порывами лёгкого ветра, шорохи бегающих неподалёку ящериц, ежей и прочей живности.

Леший подошёл к стволу ближайшего дерева и провёл мизинцем по разноцветному поблёскивающему потёку. На перчатке остался след.

– Не знаю, как оно должно было реализоваться по плану, но тут слой вещества приличный. Смею предположить, что его выбросили больше, чем планировали, отсюда и проблемы.

– Обниматься пока никому не хочется? – съязвил Седой, но тему продолжать не стал.

– Похоже, что нахождение на приличном расстоянии от города дало нам преимущество уединения. Люди всегда остаются людьми и мало кто будет шастать по лесу, тем более после того, как насиделся в бункере.

– Интересно, а все остальные тоже просидели под землёй больше недели или их выперли на поверхность гораздо раньше?

– Сомневаюсь, что население стали бы мариновать так долго, – Рысь внимательно осматривала всё не только вокруг себя и под ногами, но и над головой. – У них же всё равно бункеры не герметичные, а лишнее удержание – это накал обстановки и волнения, которые никому не нужны.

Елисей задумчиво рассматривал небо – небольшие лоскутки, просвечивающие через окна ветвей. Мужчина прислушивался к своим ощущениям, где-то на подкорке тревожно пульсировало предчувствие опасности.

– Не поверю, что все люди, без единого исключения, отправились в убежища. Я уверен, что не мало человек ослушались и остались на поверхности. Думаю, что именно с ними и будет больше всего проблем.

– Если они, конечно, выжили и передоз их не убил, – Седой безэмоционально пожал плечами.