– Точно, – согласился Бучила. – А еще говорят: «Не было печали, черти накачали». – И он красноречиво погрозил Ваське ножом.

– Голубушка. – В гостиную бочком просочился Альферий Францевич. – У вас все хорошо?

– Все прекрасно, о мой дражайший супруг, – заверила Бернадетта. – Не мешай нам. Займись коллекцией своих противных жуков.

– Понял, голубушка, понял. – Старый граф мелко закивал, собираясь ретироваться.

– Постойте, ваше сиятельство! – Рух отставил чашку, метнулся к старику и приобнял за плечи. – Коллекция жуков?

– Я, знаете ли, страстный энтомолог. – Альферий Францевич расплылся в довольной беззубой улыбке. – В моем личном собрании три сотни видов! Не поверите, даже Голиафус региус есть, великолепнейший экземпляр! Интересуетесь, молодой человек?

– Насекомые моя слабость. – Рух увлек старика на диван. – Меня однажды в баню даже не пустили, столько на себе всякой прыгучей живности приволок. Желаете кофейку? – Он наполнил чистую чашку.

– Не откажусь, – закивал Альферий и вопросительно посмотрел на жену.

Лаваль дернула точеным плечиком и обожгла Руха испепеляющим взглядом.

– Ого, а что это там? – Бучила вскинулся, пристально вглядываясь в окно.

Вся честная компания уставилась в указанном направлении, но за окном ничего интересного не было.

– Ты чего? – подозрительно спросила Лаваль.

– Так, почудилось, – невинно улыбнулся Рух, помешивая ложечкой в чашке Альферия. – Я вам сахарку положил, ваше сиятельство.

– Ой, спасибо, уважили. – Граф сладко зажмурился. – Так вот, о жуках…

– Пейте кофий, Альферий Францевич, – в голосе Лаваль проскользнула сталь. – Так что будете делать с Шетенем?

– Есть кое-какие мыслишки, – признался Бучила. – Но может понадобиться помощь.

– Моя? – томно изогнулась графиня.

– Твоя, – вздохнул Рух.

– Это будет дорого стоить.

– Уж как-нибудь расплачусь. Или вон он, – Бучила указал на разомлевшего Ваську. – Но он скорее расплачется.

– Лучше все-таки ты.

– Ну значит, я, – легко согласился Рух. С женщинами главное с три короба наплести, и не важно – графиня она или крестьянка. Чем больше наплел, тем оно лучше всегда. Ну а потом… Что ж, год не виделись, можно и еще парочку потерпеть…

– Договорились. – Улыбка графини напоминала волчий оскал. – Обсудим план?

– Плана нет, – признался Бучила. – Импровизация и авось, вот наш девиз. А пока есть время, надо передохнуть. Ночка, к гадалке не ходи, будет тяжелая.

– Вот и правильно, – встрял Альферий Францевич, допив кофеек. – Все о делах да о делах, надо и меру знать. Пойдемте, юноша, я покажу вам свою коллектио инсекторум!

– А и пойдемте, ваше сиятельство! – Рух вскочил и сделал Лаваль ручкой. – Разрешите откланяться, сударыня!

– Проваливай, – отвернулась графиня.

– У меня лучшая коллекция после университетского собрания! – похвастался за дверью Альферий. – Любите онискедий?

– Ну разве что со сметаной, – усмехнулся Рух.

– Что? А-а, шутите, да? – Старик вдруг остановился, взял Бучилу за локоть и тихо сказал: – Пообещайте, что с Бернадеттой ничего не случится.

– Обещаю, – не особо уверенно сказал Рух.

– Ну и отлично, – покивал старый граф. – Она, знаете ли, сорвиголова. Ну поспешим, поспешим, вижу, вам уже не терпится посмотреть.

Он распахнул дверь, и Рух потерял дар речи. Взору открылся обширный полутемный зал со стенами, увешанными всеми видами смертоносных железок, известных на этой грешной земле: мечами, саблями, алебардами, мушкетами, пистолями и не было им числа.

– Жутко, правда? – понизил голос старик. – Ненавижу это место и продать никак не решусь. Это коллекция моего единственного сына от первого брака. Саша погиб на шведской войне двадцать три года назад. Идемте, жуки в следующем зале.