– Вот там ваша улица, – указал направление Прохор. – Если на шпиль высоченный держаться и нигде не блудить.

– Бросай возок и уходим, – приказал Рух, запихивая волкомейку под шубу. – Васька, бегом.

– Как бросай? – охнул кучер. – Ты, барин, не озоруй. Ни в жисти не брошу ни возок, ни тем более лошадей.

– Твое дело, – не стал впустую препираться Бучила. – Скоро и возок твой, и скакунов вся новгородская полиция будет искать. И не только полиция. И непременно найдут. Полгорода на уши поставили, да еще со стрельбой. Сам решай, возок с лошадками или целая шкура. Все, двинули.

– Прохор, я тебе новый возочек куплю и коней, – жалобно простонал Васька.

– Горе мне, горе. – Прохор, мужик по всему умный, обнял каждую животину за голову, пошептал и бросился догонять уходящего Руха.

Чуть попетляли и, не обнаружив погони, вышли на Большую Никитскую, уютную улицу, застроенную роскошными и вычурными дворянсками гнездами, с шикарным видом на заледеневшую белоснежную реку. Тут все вопило о богатстве и красоте: забранная в камень набережная, кованая решетка вдоль берега, заснеженные фонтаны и даже, вот диво дивное, уличные фонари. Красивая, сука, жизнь, как она есть.

– Не нравится мне тут, – пожаловался Василий.

– Делай вид, что ты герцог, я барон, а Прохор прынцесса, колдовством превращенная в бородатое чудище, – утешил Бучила, сам чувствуя себя крайне паршиво среди всего этого великолепия. В Новгороде, конечно, нет мест запретных для черни, да только кто его знает. Торопиться надо, пока какой ушлый богатей полицию не скликал или со скуки не решил натравить на прохожую нищету стаю зубастых собак…

Слава богу, нужный дом отыскали достаточно быстро, двухэтажный ажурный особняк красного кирпича с мезонином, стрельчатым флюгером, собственным маленьким садом, высоченным забором и коваными воротами, украшенными фамильным гербом: рыцарским щитом с розой, поддерживаемым орлом и грифоном. Бучила без раздумий дернул веревку и услышал далекий перезвон. На всякий случай брякнул еще пару раз и уловил приближающиеся шаги. В воротах бесшумно открылось оконце, и тихий, ничего не выражающий голос спросил:

– Вам назначено?

– Конечно, нас ожидают, – без зазрения совести соврал Бучила, истово молясь, чтобы не сработал пресловутый закон «Двух шагов», позволяющий знати отстреливать любую подозрительную личность, вздумавшую отираться на указанном расстоянии от забора или ворот. Теперь, конечно, закон порядочно позабыт, но ведь, сука, таким дуракам обязательно повезет!

– Как представить?

– Его сиятельство Рух Бучила, инкогнито, со свитой.

– Одну минуту. – Оконце закрылось, послышались неспешно удаляющиеся шаги.

– Кто тут живет? – шепотом спросил Васька.

– Мой хороший друг, – поведал Бучила. – Мы с ним бывалоча трахались.

– Не хочу я с тобой больше дружить. – Васька опасливо отступил. Прохор едва заметно перекрестился.

– А вот я бы тебя с удовольствием хм… подружил, – многообещающе прищурился Рух и тут же обратился в слух. Обратно привратник принесся вихрем, как в жопу ужаленный, и с ходу забрякал засовом. Открылась калитка, и тощий, ряженный в белоснежную ливрею слуга с застывшим лицом почтительно склонился:

– Добро пожаловать, господа. Вас ожидают.

Бучила чинно вступил на мощенный камнем, начисто вычищенный от снега двор. До высокого крыльца усадьбы оставалось десять шагов. Рух посторонился, пропуская притихших Прохора с Васькой, дождался, пока слуга закроет калитку, сцапал черта за отвороты шубы, поднял и что есть силы впечатал в забор.

– Васенька, дорогуша моя, так кто гнался за нами?

– Я не знаю, – захныкал Василий.