– Знаю, – улыбнулся Намазов. Альтман был не только его самым близким другом. Они трудились в соседних кабинетах, оба почти одновременно защитили докторские диссертации, оба оставались в институте в самые сложные времена. Оба женились в достаточно молодом возрасте. Супруга Альтмана сразу после дефолта ультимативно потребовала покинуть страну, и когда муж отказался, подала на развод, уехав в Израиль вместе с их сыном. Сейчас мальчик был уже большой и его призвали в израильскую армию. Это была постоянная тревога отца, который ежедневно звонил сыну, справляясь, как у него дела, и после каждого сообщения о конфликте на Ближнем Востоке доставал свой мобильник. Темы они разрабатывали общие и ездили в командировки на полигоны по очереди.

– В общем, вы сами все знаете. Приедет этот журналист, фамилия его Георгадзе, – посмотрел свои записи Кондратенко, – примите и переговорите с ним. Вы у нас лауреаты, вместе с Альтманом, можете немного рассказать о темах своих разработок…

– Хорошо, – кивнул Намазов, – когда он приедет?

– После перерыва, – вспомнил Кондратенко, – только примите его в нашем малом конференц-зале, а не у себя в кабинете. Но вы сами знаете наши требования. Его встретят и проведут для беседы с вами.

После обеденного перерыва Максуд прошел в малый конференц-зал, где сидела девушка: очевидно, лаборантка, которую прислали встретить корреспондента, недовольно подумал Намазов, словно он один не справится с этим корреспондентом. Он даже не смотрел в ее сторону, только сухо поздоровался. Наверное, из новеньких, в последние три года им существенно увеличили штаты. Возможно, она будет сидеть здесь, чтобы помогать ему во время интервью. Или помогать корреспонденту.

Он прошел к другому краю стола и посмотрел на часы. Уже третий час. Интересно, когда появится этот корреспондент? Почему он задерживается. Максуд начал просматривать свои бумаги.

– Извините, – услышал он голос незнакомки, – это вы господин Намазов.

– Да, – он поднял голову. И увидел ее глаза. У нее были красивые миндалевидные глаза. И умный взгляд.

– Я корреспондент, которая должна с вами встретиться, – пояснила незнакомка.

– Простите, – удивился Намазов, – мне говорили… Я думал… Георгадзе…

– Все правильно… Я корреспондент Майя Георгадзе.

– Да, – согласился Максуд, – А я думал, что вы наша новая лаборантка.

– Я так и поняла, – весело сказала она. У нее были коротко постриженные волосы, смешная челка и фигура подростка. Хотя по глазам было заметно, что она достаточно взрослый человек.

– Вы давно работаете в газете? – спросил он.

– Уже шесть лет. А до этого была специальным корреспондентом в другой газете, – она назвала молодежную газету, – вас смущает мой вид. Я знаю, что выгляжу моложе своих лет.

– Если можно, один личный вопрос с моей стороны до начала нашего разговора. Сколько вам лет? – спросил он, сознавая, что вопрос бестактный.

– Уже тридцать, – ответила она, – достаточно солидный возраст для вашего учреждения? Или нет? Как вы считаете?

Он засмеялся. Ему понравился ее ответ. Он думал ей гораздо меньше. Но ее выдавали глаза. У нее был внимательный, требовательный взгляд умной женщины.

– Садитесь поближе и задавайте ваши вопросы, – предложил Намазов.

– Спасибо, – она легко поднялась и пересела. У нее действительно была мальчишеская фигура, отметил он. Небольшие груди. Со стороны ее можно было принять за подростка. Она села рядом с ним. Достала магнитофон.

– Не возражаете?

– Нет. Но потом вы должны будете прислать ваше интервью, чтобы его проверили, – напомнил Намазов. – Извините, но у нас такие порядки.