— Может, тебе пойти к психологу? Там транс и всё такое...

— Да, я тоже думала об этом. Но как представлю, что кто-то посторонний будет ковыряться у меня в мозгу... Меня прям дрожь пробирает, — передёрнула плечами.

— Понимаю. Но что тогда делать?

— Не знаю, — пожала плечами. Поднесла кружку к губам, сделала глоток. — Тут два варианта. Либо я пытаюсь всё вспомнить... Либо забываю и живу дальше.

— Я тебя прекрасно понимаю, — тяжело вздохнула. — Как всё это тяжело. Знаешь, я ведь уехала из страны не просто так.

Лика опустила голову вниз. О чём-то задумалась на несколько минут. А я внимательно смотрела на неё.

Мы три года дружим, но Гончарова ни разу мне о себе ничего не рассказывала. Так всё расплывчато. Что-то о том, что ей пришлось улететь. Но подробности не рассказывала, не делилась. А я не стала вдаваться в её тайны. Ведь, если захочет, то обязательно поделится со мной.

Я ведь сама долгое время молчала. Ничего про себя не рассказывала. 

Иногда замечала, что Лике тяжело. Особенно первое время. Будто о ком-то тоскует. Пыталась её расспросить. Но она лишь качала головой, грустно улыбаясь.

— Любила я одного боксёра. Очень, — на её губах проскользнула улыбка. Руки задрожали, и Анж крепче сдавила кружку руками. Пыталась унять дрожь. — Отец был против. У меня он военный. А для такой девочки, как я, какой-то боксёр не пара. Даже чемпион, — ухмыльнулась. — Поэтому я улетела учиться в другую страну.

— А мама? Может, она бы смогла переубедить твоего отца?

Лика подняла взгляд. Глаза её чуть мерцали от подступивших слёз. Вот-вот заплачет. Я подскочила со стула. Мгновенно оказалась рядом с девушкой. Крепко обняла.

— Что случилось? — взволнованно спросила.

— Она умерла. При родах, — боже.

Это всё, что она успела сказать, захлёбываясь слезами. Ещё крепче обняла её. Гладила по голове, спине, пытаясь успокоить. Впервые видела Анжелику в таком состоянии. Она всегда была улыбчивой, стойкой девушкой. Никогда не плакала, не показывала своей слабости.

— Тише. Успокойся. Тебя папа воспитывал?

— Да, — всхлипнула. — Он у меня очень жёсткий, твёрдый. Никогда не видит ничего перед собой. Да и работа у него всегда на первом месте была. Но маму он очень сильно любил. Безумно. 

— Скажи, а после того, как ты улетела... Ты общалась с тем боксёром?

— Не-а, — промычала она. Отстранилась, вытирая с щёк слёзы. — Знаю, что он сейчас встречается с моей подругой. Бывшей. Вроде как любил её всегда. А сам теперь чемпион.

Наш разговор прервала трель звонка. Сначала я решила не брать. Скорей всего, это вновь родители. Но потом передумала.

Потянулась рукой к телефону. Номер незнакомый.

— Да, — ответила.

— Ксюшенька, здравствуй. Я вас не разбудил? — голос до боли знакомый. Но вспомнить, кому он принадлежит, не могла.

— Здравствуйте. Нет, я уже давно проснулась.

— Ну и хорошо. Ты, наверное, меня не узнала. Это Михаил Петрович Мартынов. Ты с Женей была у меня на юбилее.

— Да, конечно. Я вас помню, Михаил Петрович. Рада вас слышать. Как ваши дела? Как Зоя Аркадьевна?

— Всё хорошо, девочка. Спасибо. Я надеюсь, вы не забыли, что обещали нам заняться нашим проектом? Сможете сегодня вечером к нам приехать на ужин? Посмотрите наш дом, всё обговорим. Мы с Зоенькой будем рады вас видеть, — в его голосе я слышала искренность и улыбку.

— Эм, — удивилась я.

Кинула взгляд на подругу. Та обеспокоенно смотрела на меня. Не понимала, что происходит. Даже плакать перестала. Одними губами спросила, что случилось. Я лишь покачала головой в ответ.

Сама не могла поверить в то, что слышу.

Нет, я, конечно, помню, что обещала генеральному. Провалами памяти не страдаю. Но никак не ожидала, что Мартынов мне сам позвонит. Да и ещё пригласит на ужин.