– Так ведь нельзя. Кто нашел – того и шар. А хочешь, чтобы снова твой был, надо выиграть.

– Ну, тогда давайте играть, – потребовал Филипп громко и со слезинкой.

– А правда, – примирительно проговорила девочка. – Пошли играть в шары.

– А… как это? – Ежики никогда не слышал про такую игру.

– Да просто это. Любой сразу поймет, – сказал старший мальчик. – Пошли, площадка тут рядом…

Пока шагали, Ежики спросил наконец:

– А что здесь такое? Ну, вокруг, вот это…

Старший мальчик (он шел впереди) ответил сразу, но со спрятанной неохотой:

– Так, заповедник. Старый…

– Музей?

– Ну… вроде…

– А еще застава, – сунулся сбоку Филипп. – Видишь кронверк? – Он махнул в сторону красного дома. – Там раньше пушки стояли, а теперь…

– Фи-ли-пп, – сказала девочка. А старший быстро спросил у Ежики:

– Но скажи: ты правда никого не ищешь?

– Да нет же… Кого мне искать?

В душе уже появилось чувство, что он и правда хочет найти кого-то или что-то. Но как скажешь о неясном?

– А может, ты тоже пограничник? – опять ввинтился в разговор малыш.

– Фи-ли-пп…

Он снова превратился в сердитого вороненка:

– Ну чего?.. Спросить нельзя.

Ежики сказал, чтобы замять неловкость:

– Это, что ли, игра такая – пограничники?

– Вроде… – отозвался старший и быстро глянул на Филиппа. – Вот, пришли…

Среди мелких горок открылась хотя и заросшая, тоже в одуванчиках, но ровная поляна.

Игра в шары оказалась похожей сразу на крокет, бильярд, гольф и кегельбан. Но правила и правда были нехитрые. Нужно было пустить по земле свой шар, попасть им по другому и тот, другой, загнать в лунку или воротца из проволоки. Лунка – три очка, воротца – пять, а через воротца в лунку – сразу пятнадцать. Кто сто очков набрал, тот и победитель.

Тяжелые, из небьющегося сплошного стекла шары без задержки летели сквозь траву, отряхивали одуванчики. И рикошетно стукались друг о друга – чак, чак… Все одного размера, блестящие, но такого красивого, как у Ежики, вишневого, больше не было. Были белые, прозрачные, или бутылочно-зеленые, да еще два лимонных…

Ежики увлекся игрой. Он купался в веселой беззаботности: как птаха, удравшая из клетки. Все вокруг было так не похоже на недавнюю жизнь, на лицей, на громады и многолюдье мегаполиса. И дышалось так… ну, будто долго-долго сидел он в духоте липкой желтой палатки и вдруг кто-то с размаху распорол тканевый полог. И оказалось, что снаружи – чистота и свежесть… Ежики сбросил капитанку. Он смеялся, отдувал от лица семена-парашютики и пускал сквозь траву скользкий шар. Научился он быстро…

Где-то позади азарта и радости в памяти у него сидело: «Надо все-таки выяснить до конца, откуда станция и что за Якорное поле…» Но шары притягивали к себе, и порой казалось даже, что это не совсем игра, а еще и задача. Словно у Кая в сказке про Снежную королеву, когда он должен был сложить из льдин заветное слово. Если Ежики выиграет, может случиться что-то хорошее. Или раскроется какая-то загадка. «Какая?» – облачком набегала секундная тревога. И улетала…

Никто пока не выигрывал. У всех почти поровну очков, даже Филипп отстал не намного.

… – Филипп, у тебя совесть-то есть? Опять шар пяткой подталкиваешь!

– Я?! Подталкиваю?! Рэм, ну чего она!.. Мне камушек под пятку попал, нога и дернулась! А шар и не двинулся…

– Не ходил бы босиком, не попадались бы камешки, – снисходительно сказал старший мальчик.

В ребячьих компаниях, когда собираются для игры, не принято знакомиться специально. Имена узнают между делом, в считалках, в перекличках… Итак, Филипп и Рэм. Девочку же окликали коротко: «Лис!» А полное имя Ежики узнал, когда поспорил. Она сказала: