Девочка вдруг опустила голову и лукаво взглянула на меня исподлобья, все сильнее растягивая губы в улыбке.

Что здесь, мать вашу, происходит?

Сердце в моей груди замерло, огромные темно-синие глаза заглядывали прямо в душу. Она напомнила мне кое-кого. Так в детстве делала Джоанна – моя сестра, когда что-то замышляла. Но все дети же похожи, не так ли?

Нет. Не так.

…и появляются в результате секса двух разнополых людей.

Мысль, посетившая меня, едва не вызвала у меня обморок. А что если?..

Не может быть.

Но если…

Нет. Я всегда заботился о безопасности, черт возьми, ни один мой секс не проходил без презерватива. Это было предельно важно для меня, у меня пунктик на чистоту.

Я судорожно стал отсчитывать месяцы. Девочке на вид год или полтора, я не знал, добавим сюда девять месяцев, а с Сабриной мы встречались около двух лет назад…

Вдруг мне в руки прилетела та самая поющая игрушка, которая до этого была в руках у ребенка. Я сжимал зеленую штуку и никак не мог понять, что это такое.

Вроде кузнечик.

Подняв взгляд, заметил, как маленькая проказница начинает смеяться, ужасно довольная тем, что швырнула в меня плюшевого кузнечика. Ее улыбка, хоть и почти беззубая, отзывалась непривычной тяжестью во мне. И странное чувство разъедало меня до костей… Словно я видел этого ребенка раньше, или видел кого-то до ужаса похожего на нее.

Нет, черт побери.

Нет. Нет. Нет.

Этого просто не может быть!

– Что ты здесь делаешь? – послышался возмущенный вскрик Сабрины.

Я вздрогнул, что было охренеть как нетипично для меня, и обернулся, встречаясь взглядом с разъяренным лицом Риттер.

Девочка совсем не похожа на Сабрину, к тому же в резюме мисс Риттер нет ни слова о ребенке или муже. Она не замужем, не имеет детей. Тем не менее, достаточно было одного взгляда, чтобы понять, что ребенок живет именно в этом доме. Детская мебель, обилие игрушек: что-то на полу, что-то убрано в пластиковую корзину. Отпечатки желтой краской детских рук на стене комнаты. Сабрина не может работать няней каждый день, она работает в отеле.

Работала.

– Твоя дочка? – спросил я, игнорируя возглас Сабрины и свое колотящееся о ребра сердце.

Она зашевелила губами, словно испугалась моего вопроса. Но какого черта она пугалась бы такого простого вопроса?

– Да…

– Сколько ей? – резко спросил я, замечая, как паника в ее глазах начинает разрастаться.

– Тебе нельзя было сюда! – мгновенно собравшись, воскликнула она, подбегая к манежу и вставая между мной и им, будто я представлял опасность для ее ребенка.

Мне не нравилось это дерьмо. Почему она ведет себя так странно?

Одолеваемый яростью, я шагнул ближе.

– Ты слышала вопрос. Сколько ей?

Сабрина выпятила вперед подбородок и смело встретила мой взгляд.

– Год и два месяца, но это не твое чертово дело!

Я тяжело дышал, пытаясь осмыслить то, что она сказала.

Не может этого быть.

Хотя сроки совпадают.

Я всегда предельно осторожен. Мои карманы набиты презервативами.

Но я просто не мог не спросить.

– Эта девочка… моя?

Сабрина

Я готова была сквозь землю провалиться, только бы не видеть его пугающего взгляда. Конрад был не просто зол. Он пришел в бешенство. И чем дольше я тянула с ответом, тем краснее становилось его лицо.

Боже, надеюсь, он не умрет в моей детской, уверена, смерть такой важной шишки повесят на меня.

– Чего ты молчишь? – зарычал он, затем, взглянув на Аврору, заговорил тише. – Этот ребенок может быть моим?

Этот. Ребенок.

Он сказал это с такой брезгливостью в голосе, будто наступил в собачье дерьмо. Каждым своим словом он лишь подтверждал мои ранние опасения – ему нельзя знать правду.

Он изводил меня, вынудил уволиться, ворвался в мой дом и ведет себя так, словно он тут хозяин. Каждое появление Конрада – ураган, последствия которого мне приходится разгребать. В первый раз я оказалась беременной, во второй лишилась работы, надеюсь, в следующий раз меня не собьет гребаный грузовик у дома!