– Это твоих рук дело? – меня трясет от злости и негодования.

– Тшшш, – Влад продолжает лежать на кровати в вальяжной не совсем приличной позе, и я только сейчас замечаю, что на нем надеты лишь одни домашние брюки, которые спущены так низко, что я невольно смущаюсь и отвожу взгляд.

– Как ты мог? – верещу я на всю комнату.

Чувствуя, как накатывает очередная волна раздражения, я моментально распахиваю шкаф и вытаскиваю первую попавшуюся футболку. Вещи сложены не слишком аккуратно, поэтому следом за ней падает и вся остальная одежда, находившаяся на полке. Влад не шевелится и не говорит. Он лишь улыбается, обнажая белоснежные зубы.

– На, вот, прикройся, – кидаю в него футболку, он на лету ловит одной рукой вещь и бросает ее на пол. – Ты просто невыносим! – взрываюсь я. – Я думала, что в тебе есть хоть капля человеческого! Как ты мог так поступить?

– Как? – спокойно спрашивает Влад, а я вспыхиваю еще больше. Подхожу к кровати и долго смотрю ему в глаза, которые сейчас кажутся не такими темными как обычно. Это означает, что Беркут спокоен.

– Ты хоть представляешь, что она чувствует, Влад? Ты думаешь, ей не больно? Думаешь, она понимает, что это всего лишь твоя игра? – взволнованно спрашиваю я, надеясь, что мама не натворила глупостей и вернулась в дом.

– Меня не слишком интересуют ее чувства, Мышонок, – от его стального тона меня бросает в дрожь. Как можно быть таким!? – И ты сама ее выгнала, разве нет?

– Что? – непонимающе спрашиваю я. И только спустя нескольких секунд переглядок до меня наконец-то доходит. – Причем тут Яна? Меня вообще не интересует, с кем и как ты проводишь свой досуг.

– Но ты обломала мне планы на оставшийся день, поэтому… – он резко хватает меня за руку и валит на кровать. Я не успеваю среагировать, как оказываюсь под напряженным крепким телом сводного брата. – Ты можешь скрасить мой вечер.

Его горячее дыхание обжигает кожу, и я нервно сглатываю. Чувствую, как мягкие подушечки пальцев касаются моего живота. Пытаюсь что-то сказать, но из глотки вырывается лишь сладкий стон. Близость этого человека сводит с ума, и я буквально забываю, как дышать. Смотрю в глаза и замечаю, как его глаза становятся почти черными, а грудная клетка вздымается все чаще. Похоже, не одну меня будоражит такое расстояние между нами.

– Мышонок, что же ты делаешь? – сдавленно хрипит Беркут, касаясь моих волос.

Я моментально забываю, зачем пришла. Рассудок затуманен, а пульс уже зашкаливает до неимоверно критической отметки. Он наклоняется ближе ко мне и почти невесомо проводит губами по моей щеке, опаляя нежную кожу. Мои руки живут своей жизнью и мгновенно тянутся к жилистым плечам, которые с каждым прикосновением напрягаются все сильнее. Я чувствую, как внизу живота разливается не слишком знакомое тепло, а ноги становятся ватными.

Откуда-то доносится звук бьющегося стекла, и волшебство момента мгновенно рассеивается. Я резко отталкиваю от себя Влада и мчусь к двери. Уже на лестнице слышу мамин плач и голос громкий голос Сергея. Он пытается извиниться, поговорить, но мама отказывается воспринимать его слова. Я спускаюсь еще ниже и вижу, как мой будущий отчим стоит на коленях, целуя мамины руки. На полу замечаю осколки хрустальных ваз. Понимая, что сейчас лучше не вмешиваться, я еле слышно пячусь наверх.

Влад стоит в дверях, окидывая меня безразличным взглядом. Чувствую себя отвратительно, а он выглядит так, будто пару минут назад ничего не происходило.

– Это сделал ты? – киваю головой в сторону лестницы. – Эта отвратительная фотография…

– Какая именно? – он отталкивается от двери и подходит опасно близко.