– Привет, – сажусь в машину, а Горский разглядывает блузку под расстегнутой курткой.

– Мм, – тянет он многозначительно, а я качаю головой, пытаясь пристегнуть ремень безопасности: – Это слишком для моей многострадальной выдержки.

Наклоняется ближе, и тянет руку к шее, захватывая в плен мои губы. Не глупа, и догадалась, почему так срочно хотел увидеть, но, наконец, расслабляюсь в его умелых руках, чувствуя, как покалывает кожу там, где он ее касается.

– Вкусная, – облизывается он отстраняясь и в глазах я вижу этот огонь.

Его вторая рука чуть открывает обзор на декольте, и проворно ласкает нежную кожу.

Уже сама тянусь к нему требуя продолжения, и он дает его, несмотря на неудобства машины.

Черт, я обожаю эту страсть, которая способна разрастаться между нами. В большинстве своем, благодаря Нику.

– Прямо у ресторана, ты серьезно? – шепчу я, хотя сама делаю совершенно противоположные вещи.

И в доказательство тому, что я права, кто-то сигналит сзади, отчего я резко отстраняюсь. Только вместо того, чтобы обернуться назад на виновника звука клаксона, я буквально застываю и сглатываю ком в горле.

Практически напротив на обочине стоит Беркут и смотрит прямо в лобовое с нечитаемой ухмылкой. Но будто есть что-то в ней, что я не могу понять.

Рядом его девушка, что-то просматривает в телефоне, поддерживая его под локоть, а Беркут в этот момент так и не спускает пронзительного взгляда.

Вздергиваю подбородок выше, и демонстративно вытираю размазанную помаду. Сейчас плевать, что он подумает…

Когда то и мы с ним были в похожей ситуации, только тогда мы не остановились. Этот яркий кадр, несмотря на черно-белые краски будто оживает перед моими глазами.

– Фурия, – ноги касается Никита, и я даже подскакиваю на месте: – В чем дело?

– Все нормально, – отвечаю, поправив волосы, а он буквально говорит мне взглядом, что я дура, поэтому я добавляю: – Это он. С девушкой в горчичном пальто.

Тихо звучит собственный голос, и Ник мгновенно понимает. Удивлен, но делает вид, что смотрит что-то в телефоне на держателе, а сам украдкой разглядывает пару.

– В форме, однако. Спортсмен что ли?

– Поехали уже.

Ерзаю на сидении, чувствуя себя такой измотанной от этого вечера, будто пропустили через измельчитель.

– Не знаю я, мы не общались, – он выруливает, мы медленно проезжаем мимо них, а я чувствую этот давящий взгляд.

Сама не смотрю на них, только спустя несколько секунд в боковое замечаю, что видимо их такси подъехало.

– А теперь давай, колись, – как только мы оказываемся на приличном расстоянии от Подиума, начинает Горский: – По любому ведь обменялись колкостями? Я, если бы встретил свою бывшую, уверен, случилась бы вторая мировая. И хрен знает, от кого был бы первый шаг.

Усмехаюсь, завязывая волосы в небрежную кичку, и откидываюсь на подголовник.

– Дали понять, что наша ненависть обоюдна. А еще я поняла, что он абсолютный трус, – добавляю задумчиво: – Боится, что я расскажу его неженке о том, что он сделал.

Даже думать об этом отвратительно, если честно. Будто мне есть дело до него, его жизни, и того, чтобы как-то мстить… Надо было догадаться, что только такое мнение у него может сложиться, ведь каждый думает в меру своих возможностей.

– Ты злишься? – спрашивает Никита, а я даже не могу себе ответить на этот вопрос.

Скорее нет, чем да. Я не ожидала, и этот эффект неожиданности застал в расплох. Только и всего.

– Да…ты злишься на него, – выдает он не услышав моего ответа: – А это знаешь, что значит? – Горский вдруг поворачивается прищуривая свои голубые глаза, пока мы стоим на светофоре.

– Что? – я уже заочно испытываю скепсис ко всему, что бы он не сказал.