Войны первой штурмовой волны пересекли канаву, выкопанную прошлым вечером людьми Романа, и, небрежно приставив лестницы к стенам, стали карабкаться навстречу добыче и славе. Ополченцы ничего не предпринимали до этого самого момента.

Грамотно оценив положение вражеских подразделений, Болли откуда-то достал специальную толстую стрелу; он поджог ее и выпустил в направлении миниатюрного рва, горючее наполнение которого моментально воспламенилась.

Узлук мчался вперед вместе со всеми, когда на стенах крепости внезапно появились грозные местные воины. «Еще одни лишь формально живые герои», – усмехнулся хан, проникнувшись наигранным сожалением.

Блаженная самоуверенность, однако, быстро испарилась. Узлук случайно скользнул взглядом по очертаниям вражеского знаменосца, и от предвкушения легкой победы не осталось и следа. Старое изношенное сердце забилось чаще вовсе не от обычного доброго возбуждения, рождаемого разворачивающимся сражением. Хан споткнулся и сильно закашлялся. Глаза налились кровью.

Немного позже, оправившись от испытанного шока, Узлук с превеликим гневом воззрился на девушку, державшую в руках пафосную хоругвь. Он моментально узнал ее. Та проклятая ведьма, которая погубила в лесу несколько десятков славных южан и попыталась совратить самого хана!

– Тварь! Я сожгу тебя на костре! – яростно воскликнул Узлук и, ворчливо раздавая команды, присоединился к уже карабкающимся по лестницам собратьям.

Ярн получил командование над второй волной, следовавшей по плану действий сразу же после ватаги хана. Она была самой, пожалуй, крепкой. В ней отсутствовали отчаянные выскочки, какими изобиловала первая часть войска юных племен, но подобный недостаток полностью устранялся многочисленностью и относительной дисциплинированностью. Если в первой волне часто шли тщеславные ветераны, жаждущие славы, а третья состояла из разномастного сброда, то вторая всегда держалась наиболее качественной и однородной по составу.

Ярн сделал очередной шаг и немного провалился. Он посмотрел под ноги и пожал плечами. «Какой-то мусор», – лениво подумал молодой полководец, но раздумий вовсе не оставил. Мозг машинально начал анализировать подозрительное, возможно даже фортификационное сооружение. Ответ нашелся быстрее, чем парень мог себе представить. Скользя взглядом, как недавно делал это Узлук, по воинам местного ополчения, бездействующим и явно чего-то ожидающим, Ярн увидел высокого человека, выпускающего из мощного лука огненную стрелу.

– Назад! – вскричал полководец, лихорадочно отшатнувшись от чертового углубления.

Стена огня в мгновение ока разделила полки кочевников. Между первым подразделением ордынцев, определенно бесперспективно зажатым между огнем и крепостной стеной, и крайне важным отрядом Ярна образовался опаснейший зазор.

Стрела, выпущенная Болли, послужила своеобразным сигналом. Несколько десятков лучников стали направо и налево разить врага. На штурмующих было сброшено несколько огромных камней, которые не просто калечили людей, а сминали, вдавливали в землю. Лестницы и веревки откреплялись от стен с помощью специальных металлических копий и сбрасывались вниз.

Что-то определенно шло не так. Узлук находился в центре паники и хаоса. Его жизнь находилась под угрозой. Вся операция находилась под угрозой! Он обернулся, дабы оценить силы подходящих на помощь полков и еще сильнее изумился.

Огонь красной трепещущейся изгородью вырвался изо рва, которого еще минуту назад, собственно, не существовало, и преграждал дорогу одновременно и наступающим отступающим. Некоторые ордынцы, оказавшиеся во время начала светопреставления около злополучной канавы, превратились в вопящие от демонической агонии живые факелы.