Я поспешила обратно, но рядом с «ауди» никого не нашла. Сельская улица была тихой и пустой – уже вечерело. Чувствуя себя неуютно, я добралась до дома и толкнула калитку.

– Юрка! – крикнула я и остановилась, как вкопанная.

Перед крыльцом, растянувшись, словно в прыжке, лежала Ирма. Остекленевшие глаза и криво обнаженные стертые клыки в посмертном оскале… Она мертва.

– Ирма, – я подошла и опустилась на колени, провела по собачьему боку.

Под колкой пыльной шерстью кожа была холодной, как резина. На загривке мех стоял дыбом, а морда в кровавых хлопьях пены. Отравили? Но соседи Ирму любят и травить ее некому, кроме тех, кто хотел проникнуть в дом...

– Юра, – тихо позвала я, надеясь, что он откликнется.

Я выпрямилась, положив руки на колени, и вытянула шею пытаясь рассмотреть что-нибудь в окнах. В кухонном почудилось движение, но это «вафельная» занавеска гуляла на сквозняке. Я внимательно осмотрела двор: взрытая земля, утварь вперемешку, словно Ирма билась, не разбирая дороги.

Я перешагнула через нее и поднялась на скрипучее крыльцо. Прислушалась и приоткрыла дверь. Спасибо Юре, петли отлично смазаны…

Он сам лежал в глубине прихожей. Просто очертания, словно брошенные в углу тряпки.

– Юра, – тихо позвала я.

В доме было прохладно и очень тихо. Слышно, как жужжат мухи и бьются в стекло. Из моей прихожей тянуло кровью, и я поняла, откуда здесь столько мух – они роились над телом моего брата.

9. Глава 9

Ноги меня не держали, я повалилась на колени, цепляясь за дверь.

Брат лежал полубоком, зажав ружье под собой. Он смотрел такими же глазами, что и Ирма – стеклянными и огромными, словно удивился, близко увидев смерть. Лицо, шея, клетчатая рубашка в крови, словно в фильмах ужасов. Я смотрела и не верила, что это мой брат.

– Хозяйка! – раздалось с улицы. – Есть кто? Кто кричал?..

При появлении участкового я совсем расклеилась. Следующие пятнадцать минут я давала показания и пыталась примириться с реальностью. Раскисать нельзя: в коридоре роилась полиция и мне нужно решить, что говорить.

– Ну, Рита, рассказывай, – негромко сказал участковый, садясь за стол напротив.

Я упомянула про «ауди» в кустах можжевельника, но промолчала о яде. Тянуло открыться давно знакомому человеку, но что-то меня держало. Целиком история выглядела бредом сумасшедшего.

Но мой брат мертв – и это не бред.

– Виктор Семенович, – пробормотала я, набравшись смелости.

– Что, Ритонька? – ласково спросил он, заполняя какие-то бумажки на столе.

До меня вдруг дошло, что за нашим семейным столом осталась я и участковый, оформляющий убийство моего брата. Тело из коридора убрали – повезли на экспертизу, как пояснил сосед.

– Пожалуйста, выслушайте меня…

Еле выталкивая слова, я рассказала о происшествии в кафе. Семеныч слушал без тени на лице, даже когда я призналась в убийстве гостя коктейлем «Манхеттен»…

Только хмыкнул и вернулся к протоколу – Семеныч мне не верил.

– Риточка, не нервничай, – миролюбиво посоветовал участковый. – Разберемся.

– Почему вы мне не верите… – пролепетала я. – Позвоните в кафе! Там человек погиб, его рвало кровью... Уверена, Юрку тоже убили они.

– Рита, я понял, – сосед тяжело вздохнул, словно собирался сказать что-то неприятное. – Успокойся. Человек может подавился, может сердце не выдержало, кто его знает. Ты уверена, что его кровью рвало? А не томатным соком? Ты девочка впечатлительная, могла неправильно понять.

– Виктор Семенович! – возмутилась я.

– Экспертизы еще не было, но Рита… Поверь моему опыту, Юрку зверь убил, не человек. Медведь скорее, рысь, кто еще у нас водится…

– А Ирму? – я с вызовом вскинула брови. – Она отравлена.