Он продолжил просматривать записи методом скорочтения, но тут его снова отвлекли. Хаотичный, разрастающийся с каждым мгновением шепот наполнил зал. Люк с сожалением обернулся.

К нему уверенной походкой, не присущей никому из струльдбругов, направлялся какой-то человек. При высоком росте тело незнакомца отличалось невероятной худобой, как будто его специально вытягивали. Кожа на руках и шее была коричневой, как у африканца, а на ладонях и лице – черной, словно беззвездная ночь – настоящий космос. Попугайский хохолок белоснежной полосой примерно в дюйм шириной тянулся от темени до затылка.

В стенах Клуба струльдбругов объявился поясник. Неудивительно, что все зашептались!

Визитер остановился возле кресла Люка.

– Лукас Гарнер? – хмуро и деловито спросил он.

– Да, это я, – ответил Люк.

– Меня зовут Николас Сол, – уже тише продолжил поясник. – Первый спикер Политического отдела правительства Пояса. Где мы можем поговорить?

– Следуйте за мной.

Люк нажал кнопку на подлокотнике кресла, и оно, приподнявшись на воздушной подушке, поплыло через зал.

Они устроились в алькове центрального зала.

– Ну и переполох вы здесь устроили, – заметил Люк.

– Да? Почему?

Первый спикер расслабленно полусидел в массажном кресле, предоставив крошечным моторчикам восстановить его форму. Однако говорил он по-прежнему бодро, с заметным поясниковым акцентом.

– Почему? – Люк никак не мог определить, шутит он или нет. – Начнем с того, что вы даже близко не подошли к возрасту приема в клуб.

– Охранник ничего мне не сказал. Только вытаращил глаза.

– Могу себе представить.

– Вы знаете, что привело меня на Землю?

– Да, я слышал. В нашу систему прилетел чужак.

– Вообще-то, это должно было остаться тайной.

– Я раньше работал в АРМ, Технологической полиции Объединенных Наций. Всего два года как уволился, но у меня остались там хорошие связи.

– Лит Шеффер так мне и сказал. – Дальнейших объяснений Нику не понадобилось. – Простите, если я был невежлив. Я еще могу выдержать вашу дурацкую гравитацию, лежа в компенсирующем кресле, но ходить мне не очень нравится.

– Раз так, отдохните немного.

– Спасибо. Гарнер, мне кажется, что в Объединенных Нациях никто не понимает, насколько это важно. Чужак прилетел в нашу систему. Он совершил враждебный акт, похитил поясника. А потом бросил свой двигательный отсек, и мы оба прекрасно понимаем, что это означает.

– Он решил остаться здесь. Расскажите мне подробней, если можете.

– Проще простого. Вам известно, что корабль Постороннего состоит из трех разделяющихся частей?

– Как раз это я уже выяснил.

– Возможно, хвостовой отсек представляет собой посадочную капсулу. По крайней мере, мы так предполагаем. Так вот, спустя два с половиной часа после контакта Постороннего с Бреннаном этот отсек исчез.

– Телепортация?

– Хвала Финейглу, нет. Мы сделали снимок, на котором видна размытая полоса. Ускорение было огромным.

– Понятно. Так почему вы обратились к нам?

– Как это «почему»? Гарнер, дело касается всего человечества!

– Я не люблю все эти игры, Ник. Прилет Постороннего касался всего человечества с той секунды, как вы засекли его. Но вы не обратились к нам, пока он не выкинул этот фокус с исчезновением. Почему вы не сделали этого? Вы решили, что чужак будет лучшего мнения о человечестве, если сначала встретится с поясниками?

– Я не стану отвечать на этот вопрос.

– А зачем вы рассказали нам об этом сейчас? Если телескопы Пояса не могут отыскать его, значит никто этого не сможет.

Ник выключил массаж, сел прямо и внимательно посмотрел на старика. Лицо Гарнера словно бы принадлежало самому Времени, дряблая маска, скрывающая древнее зло. Только глаза казались молодыми. И еще зубы – неуместно белые и острые.