Но даже его приход не разбудил гостью.

«Сколько же она не спала?» – невольно подумал Марк, видя такой глубокий сон и слушая ровное дыхание. Он прекрасно понимал, что это такое, когда долго не спишь. По опыту точно знал, что состояние без восстанавливающего сна вообще пытка. Марк с сожалением вздохнул, все равно как–то нужно было ее разбудить.

Тогда парень подошел к окну и раздернул плотные шторы. Комнату тут же заполнило набирающую силу яркое утреннее солнце.

Но даже это не разбудило Эмили, хотя дало возможность рассмотреть ее получше. Перед ним было очень милое невинное лицо, обрамленное достаточно длинными с челкой светлыми, как выгоревшие волосами. Губы девуушуки были немного по-детски пухловатые, как будто она надула их в молчаливой просьбе. Но этому лицу это очень шло, не делая его при этом кукольным, а только добавляло ощущение невинности и нежности, даже беззащитности.

Марк вздохнул, затем подошел к кровати и тихо позвал:

– Эмили!

При этом он вглядывался в лицо девукши и вдруг увидел признаки ночного кошмара на прелестном личике. И дорожки слез. Но девушка спала, и, казалось, не думала просыпаться.

*Эмили*

В гостевой спальне сразу после ухода Марка, когда уже осталась одна в комнате, она быстро привела себя в порядок. А когда немного успокоилась, то поняла, что смертельно устала. И практически уже засыпая на ходу и не раздеваясь, свалилась на кровать и моментально уснула, решив дать себе минут пятнадцать, не больше.

Эмили снилось, как она мечется по старому полуразрушенному дому, в котором очень страшно и явно давно никто не живет. А того гляди вся конструкция рухнет на голову. Поэтому нужно быстрее уйти отсюда, и она дергает в отчаянии все двери и ручки на окнах, но ни одна не поддается. А в голове ее набатом звенят слова: «если ты не принесешь то, что я хочу, то мы убьем твоего отца, а отрабатывать его долг будешь ты. У тебя три дня». От этих слов внутри Эмили все в очередной раз сжалось, а затем отчаяние завладело всем существом,.А вместе с ним и безнадежная тоска неизбежности. Но девушка не могла выйти из этого проклятого дома, чтобы достать то, что они просят и спасти отца! Не могла даже этого!!

– Нет! – закричала она во сне, в беспомощном оцепенении сползая по стенке старого дома, сдирая при этом кожу спины от неровностей и обо что-то торчащее, сама того не замечая. – Папочка!

И слезы текли из ее глаз и рыдания от безысходности и беспомощности рвались наружу. Внезапно в стене как будто появилась дверь. И вдруг та чудесным образом она открылась. Яркий дневной свет ударил в глаза Эмили, ослепляя, заливая пустой дом светом. И она только услышала осторожный вопрос голосом крепкого мускулистого парня, который смутно кого-то напоминал:

– Эмили?

И девушка пошла на этот голос и свет, уверенная, что там и есть тот самый выход, который она так отчаянно искала. А затем все вовсе исчезло Вмиг. Она резко открыла глаза и растерялась от яркого света, на самом деле ударившего в глаза.

– А? что?! – выдохнула девушка, еще не отойдя от своего кошмара. Затем, засловнив лицо, наконец, поняда, где она. И комнату на ранчо. Потрогала лицо, с удивлением ощутив собственные слезы на пальцах.

Марк, стоящий над ее кроватью и тоже увидевший их, нахмурился.

– Все нормально?

Эмили взглянула на ковбоя, стоящего у кровати и вздрогнула. Он был смутно знаком, тот, из сна...

А потом она вспомнила, что он хозяин ранчо и тот, кого она должна обокрасть. От этого девушка испуганно выдохнуа.

– А, да, – пролепетала Эмили. – Просто плохой сон, – поспешно постаралась успокоить его, видя настороженно-обеспокоенный и непонимающий взгляд ковбоя.