Страх давно был ее вечным спутником. Слишком часто в доме, где она жила с детства, кричали, убивали. А иногда в спальню врывались какие-то мужчины, и мать их отгоняла.

Потом мать исчезла. Была и не стало. Никто ничего им с сестрой не объяснил.

Только они остались друг у друга.

Потом и сестра вышла замуж, а Ольге сказали, что и ей предстоит пойти по этому же пути. Стать платой за очередную неудачную сделку отца.

Но этого не случилось.

В тот вечер сестра с мужем ночевали у них. Он ушел пить вниз, а Лика пришла к Оле в комнату и предложила бежать прямо этой ночью.

Она даже не собиралась раздумывать. Пошла, как была, только быстро покидала вещей и любимый плеер с песнями в сумку. И уже через час сестры ехали по ночной трассе, обгоняя ветер.

Оля ненавидела мужчин. Вот таких, как Илий. Сильные. Они считают, что им дозволено все. Даже играя роль Олега, ее тошнило. И то, что сестра собирается завязать отношения с одним из таких, тугим комком сдавливало грудь.

И чтобы не показать своей слабости, Оля включала защитный механизм. Сарказм и злую иронию.

Она хотела показать Лике, как туп Илий со своей огромной тушей, но у той словно шоры на глазах.

Дура.

И вот когда Оле приснился очередной кошмар, и она хотела просто полежать рядом с сестрой, то обнаружила что та в комнате не одна.

Да, было пусто, но недавний глухой грохот, да еще в компании брошенных на пол вещей, сказал ей много всего.

Она уже хотела включить сарказм, спросить, как они потрахались, и не помешал ли им Олег. Как вдруг увидела порванную ткань.

Ужас ее ослепляет мгновенно, она тут же берет флакон с духами сестры и зажав его в кулаке, как оружие, медленно обходит кровать.

— Анжелика.

Замечает кусок мужской задницы и замахивается, но тут на пути вскакивает обнаженная Лика.

— Все нормально, Лель, это я… — собирает она покрывало с кровати и заворачивает свое идеальное тело. Не то что у Оли. Плоское как доска. Не зря ее все спокойно приняли за мальчика. А Паша с танцев так и вовсе вдербанился.

— Одежда порвана… — цедит Оля сквозь зубы. — Он сделал тебе больно?

— Нет, нет, — подталкивает к двери Олю сестра. — Все нормально. Давай я приду к тебе через пару минут.

— Я не собираюсь ждать, — зло выговаривает Оля, подбирает с пола одежду и буквально закидывает за кровать. — Пусть убирается.

— Ты же сама говорила... — не понимающе лепечет Лика.

— Мало ли что я говорила. Ему не место в нашей семье. Ты, помнится, обещала, что мы будем сами по себе. И снова хочешь лечь под крутого перца типа Беляева. Снова стать шлюхой?! — срывается на крик Оля и заливается горючими слезами.

Она так хотела быть только с сестрой. Она не хотела вот этих вот. Мужиков со стволом в штанах и в карманах.

— Бля, — слышится из-под кровати, и вылезает Илий. — Пигалица. За языком следи, когда с сестрой разговариваешь.

— А что ты мне сделаешь? — выкрикивает Оля, и Лика пытается ее обнять успокоить, но так ни в какую. — Тоже разорвешь на мне одежду?! Изнасилуешь?! Животное!

— Я просто заберу Лику и уеду с ней заграницу, а ты останешься одна.

Глаза Оли тут же наполняются страхом и болью.

— Илий, зачем ты ее пугаешь?!

— А пусть не лезет, куда не надо, — натягивает он мятую рубашку на перекаченное, по мнению Оли, тело и идет прямиком к ним.

Оля тут же отступает. А Илий хватает Лику за лицо и глубоко целует губы.

Оля вытаскивает язык, имитируя рвотный позыв, так ей это противно.

А когда он уходит, что-то шепнув сестре, она тут же бросается ко входной двери и закрывает на несколько замков.

— Он нам не нужен.

— Знаешь, — тут же упирает одну руку в бок Лика, — ты говоришь, что нам не нужен мужчина, а сама переписываешься…. с кем? Что за двойные стандарты?