Люк сам по себе являлся первоклассным примером всему этому. Он готовился встретить – без особого энтузиазма – свой сто восемьдесят четвертый день рождения. Вот уже двадцать лет ему приходилось перемещаться с помощью инвалидного кресла. Ходить сам Люк уже не мог. И вовсе не потому, что что-либо случилось с его позвоночником. Просто нервы спинного мозга погибли от старости. Ткани центральной нервной системы отмирают и не восстанавливаются. Дисгармония между тонкими, отвыкшими от работы ногами с одной стороны и массивными руками с широкими запястьями – с другой, делали его немного похожим на обезьяну. Люк об этом знал, и, пожалуй, ему это нравилось.

Он был полностью углублен в скорочтение своей ленты, когда ему вновь помешали. Неясный шепот, еле слышное бормотание голосов заполнили читальный зал. Люк раздраженно обернулся. Некто, явно не Струльдбруг, приближался к нему нарочито крупными шагами. Человек был тощим и длинным, словно до этого несколько лет провисел на дыбе. Тело его было смуглым, а кисти рук и лицо с тяжелыми чертами – черны, как беззвездная ночь. Черны, как космическое пространство. Его волосы были зачесаны на манер хохолка какаду. Снежно белые, они полоской дюймовой ширины спускались по затылку от макушки к шее. В клуб Струльдбругов вторгся обитатель Зоны. Ничего удивительного, что вокруг шепчутся!

Незнакомец остановился возле кресла Люка.

– Лукас Гарнер?

Голос и манеры зонника были степенными и церемонными.

– Верно, – отозвался Люк.

Мужчина понизил голос:

– Я Николас Соул. Первый Председатель Политической Секции Зоны. Найдется ли здесь какое-нибудь местечко, где мы могли бы побеседовать?

– Пойдемте, – сказал Люк. Он коснулся рычажка, кресло приподнялось и на воздушной подушке заскользило к выходу.

Они расположились в нише главного зала.

– Ваше появление здесь вызвало немалый переполох, – сказал Люк.

– Вот как? Почему же? – Первый Председатель развалился в массирующем кресле, и крошечные механизмы начали работать над его телом, словно пытались придать ему новую форму. Говорил он быстро, в его голосе слышался всем знакомый акцент обитателя Зоны.

Люк не понял, была ли это шутка.

– По одной простой причине. Давным-давно почти никто из вас нигде не появляется.

– Вот и швейцар того же мнения. Видели бы вы, как он на меня вытаращился.

– Представляю.

– Вы знаете, что привело меня на землю?

– Да. В системе появился чужак.

– Я полагал, что это держится в секрете.

– Я служил в Вооруженных Силах и в Объединенной Национальной Полиции. И демобилизовался два года назад. У меня еще сохранились контакты.

– Так вот на что намекал мне Светляк Шеффер. – Ник открыл глаза. – Простите, если я кажусь вам невежливым. Я могу переносить вашу дурацкую гравитацию, лежа в противоперегрузочном кресле. Но стоять или ходить мне бы не хотелось.

– В таком случае расслабьтесь.

– Благодарю. Гарнер, похоже никто в ООН не понимает, насколько это серьезно. В системе находится чужак. Он уже совершил вражеский акт: похитил жителя Зоны. Он покинул свой корабль, и мы оба только можем догадываться, что это означает.

– Он намерен остаться. Вы это хотите мне сказать, не так ли?

– Совершенно верно. Вы уже знаете, что корабль Постороннего состоит из трех отдельных секций?

– Мне кажется, это многовато.

– Хвостовая секция – это капсула, предназначенная для входа в плотные слои атмосферы. Через два с половиной часа после того как Посторонний и Бреннан вступили в контакт, хвостовая секция исчезла.

– Телепортация?

– Нет, благодарение Финейглу. У нас есть фотография, на которой видна расплывчатая полоса. Ускорение было огромным.