Одежду на рабочую неделю Рогнеда готовила так. Первые плечики от внешней стены – понедельник, и так далее. Рядом с костюмом она вешала подходящие к нему пару блузок. Костюм был предназначен на два дня, а блузка – на один. Во время этих приготовлений у неё всегда было хорошее настроение, потому что благодарно вспоминала заботу чудной Мариванны.

Мариванна, секретарь председателя коллегии, вообще была такой всеобщей адвокатской мамой. Сама она имела какое-то давнее Питерское инженерно-техническое образование, которое было похоронено вместе с её замужеством за прежним председателем коллегии, одноруким героем Отечественной войны, прекрасным адвокатом старой Петербуржской школы. Она была ему и матерью, и сестрой, и женой, и всей его роднёй, и бессменным секретарём.

Умер Владимир Павлович, её ненаглядный супруг, внезапно, на рабочем месте, утром, когда ей нужно было отойти в прокуратуру за какими-то документами. Она же и нашла его по возвращении уткнувшимся в стол лицом. Мариванна не плакала и не рыдала, сама вызвала скорую засвидетельствовать смерть и, окаменевшая, села за свой рабочий стол в приёмной. Первому же вошедшему сказала ровным голосом, что Владимир Павлович умер, что сейчас прибудет скорая и что она очень просит ей помочь. После этих слов Мариванна потеряла сознание, и эта же скорая помощь отвезла её больницу, откуда она вышла через две недели другим человеком.

Детей у них не было. Все расходы и хлопоты по похоронам взяла на себя коллегия адвокатов. На похороны Мариванну из больницы не отпустили, да и правильно сделали. За время её болезни был избран новый председатель, но место секретаря за ней, разумеется, сохранили со всем почтением и уважением. Все понимали, что она являет собой некий невидимый стержень, на котором держится вся коллегия. Выдерни его – и рухнет всё. С новым председателем она ладила, относилась к нему заботливо, по-матерински, впрочем, как и ко всем остальным сотрудникам.

Мариванна никогда не вмешивалась в профессиональную деятельность, но достаточно решительно принимала участие в остальных аспектах личной жизни адвокатов и их помощников. Все знали, что ей можно было довериться в любом вопросе. Она никогда не выбалтывала тайн и не сплетничала, но наедине могла сказать, очень тактично, весьма нелицеприятные слова прямо в лицо. Никто за это на неё не обижался, потому что чувствовали за этим желание добра, а не стремление оскорбить. Одним словом, всей коллегии очень повезло, что Господь одарил их Мариванной.

В понедельник на парковке перед коллегией Рогнеда сразу увидела автомобиль Марка Иосифовича.

Рогнеда не рассчитывала многое понять из той папки, что принёс ей Марк Иосифович. Адвокатское дело не то, что дело у следователя прокуратуры. И объём не тот и полномочия не те, тем более по закрытому делу, касающемуся государственных секретов.

В папке и впрямь сведения были очень скудные: Соколов Сергей Иванович, полковник ФСБ из отдела контрразведки обвинялся в передаче секретных материалов из проектного бюро Российской самолётостроительной корпорации МиГ. Речь шла о принципиальной модернизации истребителя Миг последнего поколения. Сам факт, что полковник ФСБ так грубо передавал секреты американскому агенту, наводил на мысль о сфабрикованном деле. Никаких хитросплетений, шифров и паролей, всё очень просто: сфотографировал документы в бюро, куда имел доступ, и во время банального обеда передал флешку Шушкевичу Владиславу Владиславовичу, гражданину США. И место дурацкое. Тихий городок, где каждый на виду, тем более днём, тем более – в ресторане единственной гостиницы.