Тема «Основы государственной политики борьбы с преступностью» впервые была включена в исследовательский план НИИ проблем укрепления законности и правопорядка при Генеральной прокуратуре РФ в 1995 г. В 1997–1998 гг. были проведены научные конференции по этой теме, стали появляться и первые публикации[70]. В то время и государственная власть лихорадочно разрабатывала и принимала федеральные программы борьбы с преступностью, которые не приводили к заметным успехам без их обеспечения в экономическом, организационном и правовом отношениях, без отработанной научной базы.

Долговременными негативными факторами, определявшими рост преступности, были кризисные явления в экономике переходного периода, последствия криминальной приватизации «общенародного достояния» – социалистической собственности, ослабление социального контроля, анемия власти, низкий уровень деятельности правоохранительных органов и пр. Дискриминация коммунистической идеологии привела к крушению многих привычных социальных и духовных ценностей. Необходимо было поднять престиж нравственности, вернуть уважение к труду и веру в социальную справедливость, осудить неправедный образ жизни и культ обогащения любой ценой. Таким образом, политика борьбы с преступностью предполагает, прежде всего, соответствующее использование экономических, идеологических, духовных средств. Однако возможности работы в этих направлениях в условиях перехода к рыночным отношениям оказались крайне ограниченными. Более того, нарастающие негативные процессы в сфере экономики влекли разрушительные последствия в общественном сознании. Общество оказалось обреченным на рост правового и нравственного нигилизма, ибо обострялась проблема физического выживания любой ценой. Процесс деградации затянулся. Те страшные явления общественной жизни, которые мы привыкли относить к «лихим девяностым», в начале нового столетия продолжали обостряться. Возрастало расслоение общества, концентрировались богатства в руках немногих и нищало остальное население, продолжали нарастать безработица, алкоголизм, наркомания и пр. Всё это сказывалось и на росте преступности, и на виктимизации населения, и на числе жертв этих процессов. Связь этих процессов очевидна. Для иллюстрации этих связей приведём несколько цифр.

Если в 1990 г. доля лиц, не имеющих постоянного источника дохода, среди выявленных преступников составляла всего 16,9 %, то к 1997 г. она поднялась до 52,4 %, в

2008 г. составляла 60,8 %, а в 2009 г. – 64,4 %. Коэффициент криминальной активности таких лиц ежегодно возрастает: если в 2008 г. составил 622 лица на 100 000 человек, то в 2009 г. вырос до 642 человек.

Имеют ярко выраженную криминогенность злоупотребление алкоголем и потребление наркотиков в России. Каждое шестое преступление в 2009 г. (13 %) из раскрытых было совершено лицами, находившимися в состоянии алкогольного опьянения.

Все более общественно опасный характер приобретают процессы виктимизации несовершеннолетнего населения страны. Количество зарегистрированных преступлений, совершенных в отношении детей в 2009 г., в сравнении с 2008 г., увеличилось на 41,7 %, достигнув 105 805, а тяжких и особо тяжких на 33,0 % – 23 044; на 21,2 % возросло число малолетних, пострадавших от преступлений, сопряженных с насильственными действиями, нарастает неблагоприятная динамика роста на 11,0 % сексуальных преступлений против несовершеннолетних и малолетних детей[71].

Казалось бы, такого рода материалы должны составить исходные основы для формирования государственной политики борьбы с преступностью. Но авторы этих обзоров, кажется, разуверились в возможности влияния государства на базовые факторы бытия. Видимо, поэтому в выводах Информационно-аналитического доклада акцент делается на более доступных психологии юриста мерах, связанных с совершенствованием правоохранительной практики, прокурорского надзора, организационно-правовых мер