– Так зачем ты один туда попёрся? – не выдержал Костя и выпалил главный вопрос, который его волновал всю дорогу до кабинета. – Почему не сообщил, не позвал на помощь?

– Этого я тоже не знаю, – ответил я и поник головой. – Может, хотел стать героем, доказать свою нужность, а может, эгоистично желал добиться чего-то сам, ощутить вкус собственного величия и самолично узнать все секреты.

– Ладно, ладно… так что это был за юноша, опиши его?

– Сложно сказать, Костя. С виду он как мальчик с обложки дешёвых девчачьих журналов. Ну этих, ты знаешь… Где обычно показывают улыбающихся мужчин в престижных костюмах, что манят заблудшие женские души. Вот этот парень был таким же, с постоянной улыбкой, вечно всем довольный, эти розовые щёчки, накрахмаленная рубашка, брюки, ботинки, вся эта снисходительная стать офисного короля. Такие бывают разве что в этих самых журналах о красивой жизни в офисной неволе или в фильмах про бытие планктона. Он был словно искусственный, неживой, как красивая картонная реклама у входа в бизнес-центр. Какой из него предводитель Кукловодов? Он скорее сам был похож на…

Я замолчал, обрывая свой монолог на полуслове, и задумался.

– На куклу? – осторожно предложил свою догадку Плотников.

– На куклу, да-а, точно… – в сомнениях протянул я, поднимая глаза на старшего Техника. – Но самое странное – это когда он заговорил. Это даже сложно назвать разговором, он скорее вещал, понимаешь, Костя?

– Вещал? Что ты имеешь в виду? – Плотников поднял от удивления брови.

– Будто радио. Когда он заговорил, то из его уст донеслись не его слова, а словно чьи-то чужие, частички чужих диалогов, жизней, вырванных из контекста. Он изрекал отдельные и малосвязанные фразы, менял тональность своего голоса, а то и вовсе пол. Он обращался ко мне то от лица взрослой женщины, то от какого-то респектабельного мужчины. Это было очень странно и жутко.

– Хм, этот твой… призрак, он пытался спародировать этих людей? – Костя внезапно побледнел и облизнул высохшие губы.

– Нет же, – возмутился я. – Говорю тебе, он шевелил губами, но при этом изрекал не свои слова, он звучал совсем иными голосами, а лицо его при этом оставалось безучастным, неживым. Он продолжал источать всё тот же глупый наивный вид. Тьфу!

– И что же он тебе сказал чужими голосами?

– Эх, если бы я знал. Какую-то бессвязную кучу слов, какофонию чужих жизней. Что-то про сбежавших детей и горюющую мать. Разве я мог запомнить? В тот момент я был настолько потрясён увиденным, что мало осознавал, что лепечет этот сумасшедший.

Плотников снова загадочно хмыкнул, затем уставился в одну точку и о чём-то задумался.

– А потом я в него выстрелил, – зачем-то добавил я, разбавляя тягучие размышления Кости.

Плотников моментально вышел из ступора и даже подпрыгнул на месте.

– Ты что сделал? – старший Техник резко повысил голос и сделал шаг в мою сторону. – Ты убил его?

– Как сказать «убил»? Пытался, да. Я выстрелил ему прямо в голову, но это непонятное существо даже не дрогнуло, не сменилось в лице, только его цифровая оболочка слегка замерцала. Потом он как ни в чём не бывало вытащил пулю руками из своей черепушки и растёр её в пыль. Он просто посмеялся надо мной и всеми Стражами. Это было очень жутко. Вот как это можно объяснить?

Чем больше я рассказывал, тем ярче Плотников источал тревогу и беспокойство, он окончательно побелел, занервничал, начал переминаться с ноги на ногу и чаще уходить в себя. Он будто отрешался от мира, общался с кем-то внутри себя, советовался, размышлял, а потом вновь возвращался в привычный мир. После слов о попытке отключения этого непонятного существа старший Техник задёргался и стал ходить кругами по комнате, что-то вереща себе под нос: